Михаил Арцыбашев
У последней черты
---------------------------------------------------------------------------Собрание
сочинений в четырех томах. Т. 2. М., Терра, 1994.
OCR Бычков М.Н.
---------------------------------------------------------------------------ЧАСТЬ
ПЕРВАЯ
I
Маленький городок был расположен в степи, и тому, кто, выйдя за
околицу, вглядывался в марево дальних полей, в призраки отдаленных лесов,
ползущих по горизонту, и в высокое бесстрастное небо, становилось ясно, что
ничтожность кучки людей, живущих, страдающих и умирающих на земле, не
красивая трагическая фраза, а простая и даже скудная правда.
Летом горячее солнце стояло над степью, зимой она одевалась холодным
белым саваном, в жаркие ночи над нею вставали горы туч, и гром торжествующе
прокатывался из конца в конец черного простора, но всегда она была одинаково
уныла, загадочна и чужда человеку.
Когда подымался ветер, в степи вставала мелкая сухая пыль и мертвым
полчищем серых призраков неустанно шла на город. Она бесшумно садилась на
крыши и окна домов, ложилась на стоячие
воды реки, покрывала весь город
мягким безвольным налетом, и тогда он казался таким же старым и ветхим, как
мир. Все было в нем однообразно и убою, как кучка праха, не развеянного
ветром.
Именно в таком сером городишке прежде, чем среди зеленых дерев, розовых
гор, синих морей и великолепных зданий, могла зародиться мысль, впоследствии
вышедшая в мир и пронесшаяся по лицу земли, как бледный зловещий призрак
смерти.
Скала, брошенная в море, исчезает бесследно, но маленький камешек на
поверхности стоячего пруда далеко разгоняет неизбежные круги. И то, что
каждый день незаметно свершается в грохоте большой жизни, здесь до дна
всколыхнуло души и поколебало многие умы.
Позже искали и нашли причину в лице некоего Наумова, нового инженера на
заводе местного богача Арбузова. Возможно, тень этого сумрачного человека
легла на жизнь, и, действительно, в развитии событий, в их ускорении он
играл большую роль. Но, глядя вокруг открытыми глазами, нельзя не видеть,
что никакая человеческая воля не может ни на йоту прибавить, ни на йоту
убавить того, что есть в жизни, что развивается из корня, вросшего в самую
глубину земли, и что раньше или позже, так или иначе, должно привести к
неизбежному концу.
В тишине обыденной жизни, в кропотливой суете вековечных укладов давно
уже зрела эта странная и страшная катастрофа, но еще за три-четыре месяца до
нее все казалось так обычно, и никто не сказал бы, что вокруг происходит
иное, чем то, что было вчера. Городок изнывал от жары, тихо, мертво и скучно
шла обычная жизнь.
Безнадежно и озлобленно скучал и
бежавший с одного урока на другой.
Старый белый картуз с выцветшим синим околышем по самые уши сидел на
его остром черепе, под которым неустанно суетились мысли. Вот уже два года,
как, высланный из большого города, он застрял в этом городишке, без всякой
надежды когда-нибудь выбраться, и потому ненавидел его всеми силами души, до
тоски, до боли. Где-то, рассыпая миллионы искр, стоня и грохоча в муках и
восторгах, куется великая боевая, человеческая жизнь, а здесь, точно от
начала веков, никто не слыхал громкого слова, не видел открытого живого
лица. Не то они спят, не то притаились, не то и не живут вовсе, а так,
просто копошатся, словно кучка червей, брошенная в пыль у края дороги.
Солнце стояло прямо над городом, и воздух дрожал от жары, струясь вдоль
заборов зыбкой угарной дымкой. Жалкие скелеты акаций на пустынном бульваре
беспомощно свесили свои костлявые ветки, и под ними, чуть живая, лежала их
убогая высохшая тень. Почти все окна были закрыты от солнца ставнями, и
чувствовалось, как томительно задыхаются за ними от зноя и скуки потные,
вялые, не думающие, не чувствующие люди. Все как будто вымерло, и даже
воробьи не чирикали. Чиж, обливаясь потом, бежал по бульвару и ругался: у
- Черти зеленые!.. Надо же было выстроить город в таком проклятом
месте... Другого угла не нашли, подумаешь!.. Кто их тащил сюда?.. Ведь есть
маленький студент Чиж, торопливо
Стр.1