ВОПРОСЫ ТЕОРИИ
П. Прудон
БЕДНОСТЬ КАК ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ПРИНЦИП1
Глава II
ИЛЛЮЗИЯ БОГАТСТВА. НАЧАЛО И ВСЕОБЩНОСТЬ ПАУПЕРИЗМА
Назначение человека на земле
– совершенство духовное и
нравственное; это назначение
требует от него умеренного образа
жизни. Относительно силы
потребления, бесконечности желаний,
роскоши и великолепия
идеала средства человечества
очень ограниченны; оно бедно и
должно быть бедным, потому что
без этого оно впадает, вследствие
обмана чувств и соблазна
ума, в животность, развращается
телесно и душевно и теряет,
вследствие самого наслаждения,
сокровища своей добродетели и
своего гения. Вот закон, который
предписывается нам нашим земным
положением и который доказывается
и политической экономией,
и статистикой, и историей,
и нравственностью. Народы,
преследующие, как высшее благо,
материальное богатство и
доставляемые им наслаждения,
находятся в состоянии упадка.
Прогресс, или совершенствование
нашего рода, весь заключается
в справедливости и философии.
Увеличение благосостояния
занимает в нем место не
столько как награда и средство к
счастью, сколько как выражение
приобретенной нами науки и
символ нашей добродетели. Перед
этой действительностью вещей
навсегда распадается теория
сенсуалистов, уличенная в
противоречии с общественным
назначением.
Если бы мы жили, как советует
Евангелие, в духе радостной бедности,
самый совершенный порядок
царствовал бы на земле. Не
было бы ни порока, ни преступления;
трудом, разумом и добродетелью
люди образовали бы общество
мудрецов; они наслаждались
бы всем благоденствием, на какое
только способна их природа.
Но этого не может быть в настоящее
время, этого не видно было
2
ни в какие времена, и именно
вследствие нарушения двух наших
величайших законов – бедности
и умеренности.
Вышедший из изобилия первых
времен, принужденный работать,
научившись определять ценность
вещей потраченным на них трудом,
человек поддался горячке
богатств; это значило с первого
же шагу сбиться с дороги.
Человек верует в то, что он называет
богатством, так же как он
верует в наслаждение и во все
иллюзии идеала. Именно вследствие
того, что он обязан производить
то, что потребляет, он
смотрит на накопление богатств
и на вытекающее из него наслаждение
как на свою цель. Эту-то
цель он преследует с жаром:
пример некоторых обогатившихся
уверяет его, что доступное
некоторым доступно всем; если
бы это было иначе, он бы счел
это противоречием в природе,
ложью Провидения. Сильный
этим заключением своего ума, он
воображает, что насколько угодно
может увеличивать свое имущество
и отыскать, посредством
закона ценностей, первобытное
изобилие. Он копит, собирает,
наживается; его душа насыщается,
упивается в идее.
Настоящий век проникнут этим
верованием безумнее всех тех,
которые оно имеет притязание
заменить. Изучение политической
экономии, науки самой новой
и еще очень мало понятой,
доводит до него умы; школы социалистов
друг перед другом
щеголяли в этой оргии сенсуализма;
правительства, сколько
могут, благоприятствуют полету
и служению материальным интересам;
сама религия, столь суровая
некогда в своем языке, как
будто тоже их поддерживает.
Создавать богатство,
копить
деньги, обогащаться, окружать
себя роскошью сделалось везде
главным правилом нравственности
и правительства. Дошли до
заявления, что лучшее средство
сделать людей добродетельными,
прекратить пороки и преступление
– распространить везде
комфорт, утроить или учетверить
богатство; тому, кто рассчитывает
на бумаге, – и миллионы нипочем!1
Наконец,
этой новой этикой
приучились разжигать сребролюбие
вопреки тому, что гласили
древние нравоучители, а именно
что прежде нужно сделать людей
умеренными, целомудренными,
скромными, научить их жить немногим
и довольствоваться своею
долею и что уже тогда все
пойдет хорошо в обществе и государстве.
Можно сказать, что в
этом отношении общественное
сознание было, так сказать, опрокинуто
вверх дном: каждый
теперь может видеть, какой получился
результат от этого
странного переворота.
Между тем очевидно всякому,
кто когда-нибудь размышлял хоть
немного над законами экономического
порядка, что богатство,
так же как и ценность, не столько
означает
действительность,
сколько отношение: отношение
производства к потреблению,
предложения к спросу, труда к
капиталу, продукта к заработной
плате, нужды к действию и пр. –
отношение, имеющее родовым,
типическим выражением средний
день работника, рассматриваемый
с двух сторон, издержек и
продукта. Рабочий день – вот в
двух словах торговая книга общественного
имущества, измеПрудон.
Бедность как экономический
принцип. Издание
1 Печатается по тексту издания:
«Посредника»,
¹703. Ì., 1908. Переводчик не óêàçàí.
(Ïðîäîëæåíèå. Начало ñì. в ¹2.)
МУНИЦИПАЛЬНАЯ ЭКОНОМИКА N¹3/2006 ВОПРОСЫ ТЕОРИИ
Стр.1