Леонид Андреев. Елезар
---------------------------------------------------------------Оригинал
находится здесь: Библиотека. Леонид Андреев.
---------------------------------------------------------------I
Когда
Елеазар вышел из могилы, где три дня и три ночи находился он под
загадочною властию смерти, и живым возвратился в свое жилище, в нем долго
не замечали тех зловещих странностей, которые со временем сделали страшным
самое имя его. Радуясь светлой радостью о возвращенном к жизни, друзья и
близкие ласкали его непрестанно и в заботах о пище и питье и о новой одежде
утоляли жадное внимание свое. И одели его пышно в яркие цвета надежды и
смеха, и когда он, подобно жениху в брачном одеянии, снова сидел среди них
за столом, и снова ел, и снова пил, они плакали от умиления и звали
соседей,
чтобы взглянуть на чудесно воскресшего. Приходили соседи и
радовались умиленно; приходили незнакомые люди из дальних городов и селений
и в бурных восклицаниях выражали свое поклонение чуду - точно пчелы гудели
над домом Марии и Марфы.
И то, что появилось нового в лице Елеазара и движениях его, объясняли
естественно, как следы тяжелой болезни и пережитых потрясений. Очевидно,
разрушительная работа смерти над трупом была только остановлена чудесной
властью, но не уничтожена совсем; и то, что смерть уже успела сделать с
лицом и телом Елеазара, было как неоконченный рисунок художника под тонким
стеклом. На висках Елеазара, под его глазами и во впадинах щек лежала
густая землистая синева; так же землисто-сини были длинные пальцы рук, и у
выросших в могиле ногтей синева становилась багровой и темной. Кое-где на
губах и на теле лопнула кожа, вздувшаяся в могиле, и на этих местах
оставались тонкие,
красноватые трещинки,
блестящие, точно покрытые
прозрачной слюдой. И тучен он стал. Раздутое в могиле тело сохранило эти
чудовищные размеры, эти страшные выпуклости, за которыми чувствуется
зловонная влага разложения. Но трупный, тяжелый запах, которым были
пропитаны погребальные одежды Елеазара и, казалось, самое тело его, вскоре
исчез совершенно, а через некоторое время смягчилась синева рук и лица и
загладились красноватые трещинки кожи, хотя совсем они никогда не исчезли.
С таким лицом предстал он людям во второй своей жизни; но оно казалось
естественным тем, кто видел его погребенным.
Кроме лица, изменился как будто нрав Елеазара, но и это никого не
удивило и не обратило на себя должного внимания. До смерти своей Елеазар
был постоянно весел и беззаботен, любил смех и безобидную шутку. За эту
приятную и ровную веселость, лишенную злобы и мрака, так и возлюбил его
Учитель. Теперь же он был серьезен
и молчалив; сам не шутил и на чужую
шутку не отвечал смехом; и те слова, которые он изредка произносил, были
самые простые,
обыкновенные и необходимые слова, столь же лишенные
содержания и глубины, как те звуки, которыми животное выражает боль и
удовольствие, жажду и голод. Такие слова всю жизнь может говорить человек,
и никто никогда не узнает, чем болела и радовалась его глубокая душа.
Так с лицом трупа, над которым три дня властвовала во мраке смерть,- в
пышных брачных одеждах, сверкающих желтым золотом и кровавым пурпуром,
тяжелый и молчаливый, уже до ужаса другой и особенный, но еще не признанный
никем,- сидел он за столом пиршества среди друзей и близких. Широкими
волнами, то нежными, то бурливо-звонкими, ходило вокруг него ликование; и
теплые взгляды любви тянулись к его лицу, еще сохранившему холод могилы; и
горячая рука друга ласкала его синюю, тяжелую руку. И музыка играла.
Призвали музыкантов, и они весело играли: тимпан и свирель, цитра и гусли.
Точно пчелы гудели - точно цикады трещали - точно птицы пели над счастливым
домом Марии и Марфы.
II
Стр.1