Леонид Андреев. Молчание
---------------------------------------------------------------Оригинал
находится здесь: Библиотека. Леонид Андреев.
---------------------------------------------------------------I
В
одну лунную майскую ночь, когда пели соловьи, в кабинет к о. Игнатию
вошла его жена. Лицо ее выражало страдание, и маленькая лампочка дрожала в
ее руках. Подойдя к мужу, она коснулась его плеча и, всхлипнув, сказала:
- Отец, пойдем к Верочке!
Не поворачивая головы, о. Игнатий поверх очков исподлобья взглянул на
попадью и смотрел долго и пристально, пока она не махнула свободной рукой и
не опустилась на низенький диван.
- Какие вы оба с ней... безжалостные! - выговорила она медленно, с
сильным ударением на последних слогах, и доброе, пухлое лицо ее исказилось
гримасой боли и ожесточения, словно на лице хотела она показать, какие это
жестокие люди - муж ее и дочь.
О. Игнатий усмехнулся и встал. Закрыв книгу, он снял очки, положил их
в футляр и задумался. Большая черная борода, перевитая серебряными нитями,
красивым изгибом легла на его грудь и медленно подымалась при глубоком
дыхании.
- Ну, пойдем! - сказал он.
Ольга Степановна быстро встала
и попросила заискивающим, робким
голосом:
- Только не брани ее, отец! Ты знаешь, какая она...
Комната Веры находилась в мезонине, и узенькая деревянная лестница
гнулась и стонала под тяжелыми шагами о. Игнатия. Высокий и грузный, он
наклонял голову, чтобы не удариться
о пол верхнего этажа, и брезгливо
морщился, когда белая кофточка жены слегка задевала его лицо. Он знал, что
ничего не выйдет из их разговора с Верой.
- Чего это вы? - спросила Вера, поднимая одну обнаженную руку к
глазам. Другая рука лежала поверх белого летнего одеяла и почти не
отделялась от него, такая она была белая, прозрачная и холодная.
- Верочка...- начала мать, но всхлипнула и умолкла.
- Вера! - сказал отец, стараясь смягчить свой сухой и твердый голос.Вера,
скажи нам, что с тобою?
Вера молчала.
- Вера, разве мы, твоя мать и я, не заслуживаем твоего доверия? Разве
мы не любим тебя? И разве есть у тебя кто-нибудь ближе нас? Скажи нам о
твоем горе, и, поверь мне, человеку старому и опытному, тебе будет легче.
Да и нам. Посмотри на старуху мать, как она страдает...
- Верочка!..
- И мне...- сухой голос дрогнул, точно в нем что переломилось,- и мне,
думаешь, легко? Как будто не вижу я, что поедает тебя какое-то горе... а
какое? И я, твой отец, не знаю его. Разве должно так быть?
Вера молчала. О. Игнатий с особенной осторожностью провел по своей
бороде, словно боялся, что пальцы против воли вопьются в нее, и продолжал:
- Против моего желания поехала ты в Петербург - разве я проклял тебя,
ослушницу? Или денег тебе не давал? Или, скажешь, не ласков был я? Ну, что
же молчишь? Вот он, Петербург-то твой!
О. Игнатий умолк, и ему представилось что-то большое, гранитное,
страшное, полное неведомых опасностей и чуждых, равнодушных людей. И там,
одинокая, слабая, была его Вера, и
там погубили ее. Злая ненависть к
страшному и непонятному городу поднялась в душе о. Игнатия и гнев против
дочери, которая молчит, упорно молчит.
- Петербург здесь ни при чем,- угрюмо сказала Вера и закрыла глаза.- А
со мной ничего. Идите-ка лучше спать, поздно.
- Верочка! - простонала мать.- Доченька, да откройся ты мне!
- Ах, мама! - нетерпеливо прервала ее Вера.
О. Игнатий сел на стул и засмеялся.
- Ну-с, так, значит, ничего? - иронически спросил он.
- Отец,- резко сказала Вера, приподнимаясь на постели,- ты знаешь, что
Стр.1