За Россию! За свободу!
Не в силе Бог, а в правде!
Александр Невоквй
ГОЛОС РОССИЙСКОГО РЕВОЛЮЦИОННОГО ДВИЖЕНИЯ
ВЫХОДИТ ЗА РУБЕЖОМ ЕЖЕНЕДЕЛЬНО
Johrg . 13 • Nr2 1 (576)
Rossisch e Wochenzeitun g • POSSEV-Di e AuSSdOt • Fronkfur t M., Menanstr . 24о
Sonntog 26. 5. 1957
Отвержение партийного нонтроля
В ответ на присутствие на пленуме Шепилова и Поспелова —
писатели избрали тактику молчания.
Состоявшийся 14—17 мая с. г. пленум
правления Союза писателей СССР, по
приданному ему партийной печатью (а
следовательно, и руководством КПСС)
значению, носил характер чрезвы -
чайног о съезда — с задачей преодолеть
совершенно ясно наметившийся
идейный раскол среди писателей, остановить
быстро развивающийся процесс
выпада большой группы писателей изпод
руководства партии и становления
ее на независимые, ясно очерченные антикоммунистические
позиции. Вспоминая
ожесточенные идейные схватки на
недавно происходившем пленуме правления
Московского отделения Союза писателей,
можно сказать, что крот истории
действительно роет хорошо .. .
«Правда» в номере от 19 мая и «Известия»
в номере от 21 мая посвятили пленуму
специальные передовые, в которых
явно проскальзывает тревога по поводу
того, что на пленуме не удалось достигнуть
вожделенного единства писателей
на платформе партийности. Силясь создать
впечатление, что все-таки есть писатели,
которые верны партийной линии,
«Правда» в том же номере от 19 мая под
заголовком «Служение народу — высший
долг писателя» напечатала страницу
высказываний писателей о своих
творческих планах, которая открываетс
я двадцатистрочной заметкой М. Шолохова
под характерным названием «Выравнять
шаг с партией, с народом».
На пленуме — беспрецедентный случай
в истории такого рода собраний —
присутствовали такие «писатели», как
секретари ЦК КПСС — ответственные
за «идеологический надсмотр» — Шепилов
и Поспелов. По позднейшим формулировкам
центральных газет, Шепилов
и Поспелов не только присутствовали на
пленуме, но и участвовал и в его
работах. Следовательно дело идет о прямом
вмешательстве ЦК КПСС в дискуссию
писателей, принявшую угрожающий
для власти характер, о попытке террором
навести порядок и заставить строптивых
писателей принять партийные ус -
тановки.
В то же время применена и тактика
пряника. Сразу же после окончания пленума
«коллективное руководство» пригласило
писателей, а вместе с ними некоторых
художников, скульпторов, композиторов
на «правительственную дачу в
подмосковной местности».
Писателей
улещивали Булганин, Каганович, Маленков,
Микоян, Молотов, Первухин, Суслов,
Хрущев, Брежнев, Шепилов, Фурцева,
Шверник, Аристов, Беляев, Поспелов.
Улещивали речами (выступали Хрущев,
Шепилов, Микоян), обедом и концертом
мастеров искусства...
*
Пленум, созванный с нескрываемой
целью — которую изложил в своем вступительном
слове Сурков — «активной
дискуссии, которая в итоге привела бы
нашу литературу не к распаду на противоборствующие
группки и теченьица,
а к принципиальной консолидации на
основе... стремления быть максимально
полезными своему народу и партии в их
борьбе за построение коммунизма» —
отразил поистине громадное напряжение
в писательской организации, большую
нервозность партийного руководства по
поводу развивающегося своеволия писателей,
попытку партийного руководства
взять непокорных писателей и лаской и
угрозой. Пленум в то же время отразил
величайшей, судьбоносной важности для
нашей литературы, для дела освобождения
народа явление: восставшие писатели
остались непреклонны. Так как террор,
выраженный присутствием на пленуме
Шепилова и Поспелова, лишил этих
писателей возможности свободно высказывать
свою точку зрения, то писатели,
которые з а последнее время подвергались
ожесточенным нападкам партийной
печати з а свеи произведения и высказывания,
применили тактику молчания,
игнорирования пленума.
Партийные ортодоксы дружно, по движению
мизинца Шепилова, выступавшие
на пленуме неистовствовали именно
от того, что ни Дудинцев, ни Каверин, ни
Яшин, ни Крон, ни Кирсанов, ни Гранин,
ни Жданов, ни Кабо, ни Евтушенко,
ни Нагибин, ни Берггольц, ни Алигер,
ни Казакевич, ни драматурги Мовзо«,
Школьник, Плотник не пожелали
выступать с покаяниями и красноречиво
молчали. Особенно яростную истерическую
речь против «молчальников» произнес
Л. Соболев, некогда написавший
хороший риман «гкапитальныи ремонт»,
но ныне продавшийся за чечевичную
похлебку антинародной власти.
«Мне удивительно, — заявил он, —
почему писатели, которые делают этот
сборник
(«Литературная
Москва» •—
Ред.) своим знаменем, которые выражают
свеи взгляды публикацией в нем рассказов,
статей, стихов, — почему эти писатели
вот здесь, на пленуме, не защищают
свои позиции? В этом есть нечто
странное... Ваше молчание опасно. Оно
дезориентирует читателей. Что оно зна¬
чит? Что в нем кроется? Гордое пренеб^.
режение к мнениям других? Нгоезтаительная
уверенность в своей непогрешимости?-
ПафосЖертвенностиТ^Что означает
это молчание.' Извините, мы не понимаем.
Не поймет и народ... Вот знаете ли
в ы то, что мне стало известно вчера л
что меня поразило точностью враже¬
ского прицела, гатггетеоркой расчетли¬
ВОСТЬЮ, КаКОЙ-ТО w>nywnvnfi
.ттатп.нл^тып
3aMbicna и что именно и заставило миня
L
выйти на эту трибуну и волноваться более
того, что мне разрешено врачами.
Знаете ли вы, что в западной прессе к
вам, которые сегодня должны бы выступить,
но не выступают, обращены ободряющие
лицемерные слова, что к вам
протягивается «дружеская рука» с ядом,
что вам раскрыты объятия, которые •—
только доверься мм! — вас задушат, что
на вас уже накинуто лассо, которое да -
леко утащит вас от вашего народа? Знаете
ли вы, что вас .призывают к подвигу
молчания? (выделено
в оригинале. —
Ред.).*) Подвиг молчания! Какие страшные.
отравленные;.._-1славаЛ-
.ыолчите —
вас признают, у вас есть друзья, ваш_
подвиг молчания оудет оценен истори*)
Считаем не лишним воспроизвести
здесь следующие строки из статьи Е. Романова
«Блюстители дум», напечатанной
в «Посеве » от 20 января с. г.:
«Шолохов и Леонов. Тваг>довский„и
Панова. Каверин и Палгстовокий и мно¬
гие. многие другие —-..мы-шгоосим вас:
если не дерзаете на подвиг правды в тя,желые
для нашего народа часы,
зайте на подвиг Молчания». Ред.
деи.ей..
. Не верю я .этому, что в ы последуете
этому дьявольскому совету, не ве -
рю, н е здесь, не с этой трибуны^ сак._в
печати в ы скажете свое честное слово
советского .писателя».
Молчали на пленуме не только писатели,
прямо обвиненные в крамоле, но и
все крупные писатели — может быть
выражая этим протест против присутствия
на пленуме секретарей ЦК с намордниками
в руках, а может быть из-з а
солидарности со своим братом-писателем.
Ни одного слова не произнесли на
пленуме (как и на встрече с «коллективным
руководством») Леонов, Паустовский,
Шолохов, Твардовский, Панова .. .
Не выступил даже и Эренбург. «Партийность
литературы» вместе со Скалозубом
от культуры Михайловым утверждали
такие «литературные имена» ка к
Закруткин, Чаковский, Долматовский,
Кочетов, Буков, Залыгин, Антокольский,
Чертова, Караваева, Полевой, Сурков,
Рыленков.. .
Выступал также и Федин, защищая
честь московской организации писателей,
но выступал заикаясь, примирительно.
Ря д ортодоксальных ораторов
обрушился на него с обвинениями в том,
что он «критику старался смягчить
ссылкой на общепризнанные заслуги
москвичей», в том, что он «занял на пленуме
половинчатую позицию защиты
того, что происходило в московской организации».
Выступал Овечкин и вы -
ступал,
вероятно,
тоже
невпопад:
«В. Овечкин — констатировала «Литературная
газета» — в своем выступлении
заявил, что доклад, представленный
секретариатом, не вызывает желания
спорить, но не высказал своей точки
зрения ни по одному из поднятых в нем
вопросов. _1акая позиция В. Овечкйна не
встретила одобрения пленума». Выступал
лимонов и, хотя по усвоенной им
манере каялся (что, кажется, стало уже
его профессией), начальству не угодил:
«Надо сказать, — желчно замечает «Литературная
газета» — что от речи К. Симонова
можно было ожидать большего:
больше самокритики, так как ошибки и
его личные, и «Нового мира» немало поволновали
общественность. Между тем в
статье, к которой он «отсылает», самокритикой
и не пахнет, в ней есть только
поучение». Выступала обычно попадающая
в «тон» Шагинян, но и е е речь
на сей раз не удовлетворила высоких
надсмотрщиков из ЦК: «К сожалению
— вздохнула с ожесточением «Литературная
газета» — речь М. Шагинян со -
держала .. . не мало путанных, непродуНа
фактическом материале пленума,
дающем большое представление о тревогах
партийного руководства в связи с
создавшимся положением в литературе,
о течениях в литературной среде, мы остановимся
в ближайших номерах.
Здесь ограничимся тем, что отметим
новый этап в размежевании сил на
идейно-литературном фронте сегодняшней
России. «Распад на противоборствующие
группы», о котором со страхом
говорил Сурков при открытии пленума,
является фактом. Тот же, обесчестивший
свое имя на этом пленуме писатель
Л. Соболев поставил точки над i : «Хотят
наши товарищи того, или не хотят, они
сами навлекают на себя очень тяжелые
обвинения в групповых интересах, прикрытых
пышным знаменем «принципиальноссти»
и «творческих убеждений».
«Теперь м ы ясно видим — повторила
з а ним Н. Чертова, — что происходит, а
главное знаем, что нам надо делать. И
уже делаем, правда, пока еще, с моей
точки зрения, с излишней предосторожностью
с подкладыванием мягких подушечек
уговаривания и увещеваний. Если
говорить о коммунистах, имена которьгх
здесь назывались, — о Рудном, о Маргарите
Алигер и тех, которые стоят з а ними,
— мне кажется, наступило время
прямого и резкого большевистского разговора
с ними. Московская писательска
я организация .. . раздроблена».
Редактор
«Литературной
газеты»
В. Кочетов увидел признаки группового
обособления независимых писателей еще
при составлении сборника «Литературная
Москва» «Сборник «Литературная
Москва» — сообщил он с возмущением
— составлен не только самостоятельно,
без редакционного аппарата и в основном
на дому (подчеркнуто нами. — Ред.),
но и с тенщенциозной однобокостью».
Вполне можем согласиться с выводом
доклада Секретариата правления Союза
писателей,
представленного третьему
пленуму: «В литературе происходят сейчас
значительные сдвиги; она переживает
один из важнейших переломных
этапов за всю историю своего существования».
Начался наиважнейший этап
битвы за свободу творчества. И есть уже
фрон т борцов за эту свободу, противостоящий
фронту коммунистического
подавления.
ВЫПАД ПРОТИВ КОНГРЕССА ЗА ПРАВА И СВОБОДУ В РОССИИ
НА ПЛЕНУМЕ ПРАВЛЕНИЯ СОЮЗА ПИСАТЕЛЕЙ
Известный своей собачьей преданностью
«генеральной линии» писатель М.
Бажан, выступая на последнем пленуме
правления Союза писателей 15 мая с. г.,
сделал выпад против состоявшегося в
Гааге 25—27 апреля с . г. Конгресса
з а
права и свободу в России. Бажан назвал
Конгресс «так называемым съездом белоэмигрантов,
которые клялись в верности
американскому империализму».
Бажан начал издалека — с констатирования
«попыток (внутри ССОР. — Ред.)
возродить националистические тенденции»;.
Отметив затем, что М. Булгаков в
пьесе «Дни Турбиных»
«реабилитирует
русскую белогвардейщину», М. Бажа н
далее сказал: «В последнее время, особенно
в 1957 году — году юбилейном,
очень странно на страницах центральных
журналов видеть различные произведения,
посвященные русской белой
эмиграции, в которых одним миром мазано
вс е и вся. А нужно бы помнить, что
недавно ка к раз проходил так называемый
съезд белоэмигрантов, которые кля -
лись в верности американским империалистам».
манных
утверждений и вызвала справедливую
критику участников пленума».
Даже откровенный подхалим Долматовский
не угодил: «Нельзя не сказать о
том — резюмировала «Литературная га -
зета» — что Е. Долматовскому не удалось
глубоко проанализировать положение
дел в московской писательской организации,
подвергшейся на пленуме
справедливой критике. Он не был понастоящему
самокритичен и не сумел
вскрыть причины, вызывавшие отрицательные
явления в деятельности литераторов
столицы.
Стр.1