Хроника и смысл безумной войны
В. Ю. Ирхин
М. Веллер, А. Буровский. Гражданская история безумной войны.
М., АСТ, 2007
Книга М. Веллера и А. Буровского дает свежий для российского читателя
взгляд на Гражданскую войну – без привычных «школьных» шаблонов и
стереотипов. Будучи подана в точно рассчитанной рекламной манере, она
действительно способна сильно воздействовать на сознание и привлечь внимание
многих – по крайней мере, тех, кто еще не утратил
интереса к своему прошлому и будущему. В то же
время книга получилась весьма серьезной, как по
фактическому содержанию, так и по поставленным
задачам.
Читательскому интересу способствует стиль,
свойственный для М. Веллера, – энергичный и
свободный, местами практически разговорный. В этом
же направлении работает ряд впечатляющих, но
малоизвестных исторических реалий, создающих
интригу повествования (здесь скорее заслуга А.
Буровского, автора недавней книги о проблемах
русского православия1). Достаточно упомянуть
партнерские отношения большевиков с Германией,
продолжавшиеся и после революции, вплоть до
готовности сдать немцам Петроград в 1918 г. (от такого
«подарка» те сами отказались). Или трагедию
уральских казаков: их большая часть (около 100 000)
была истреблена красными в 1920 г., а остатки бежали в Персию.
В российской революционной истории встречаются почти невероятные
совпадения и оставшиеся нераскрытыми тайны. Примеры многочисленны: борьба за
власть в большевистской верхушке, истинная роль Дзержинского в левоэсеровском
заговоре, покушения на Ленина и Урицкого, ранняя смерть Свердлова… Мы никогда
не узнаем всей правды. Противоречива также статистика человеческих потерь в ходе
революции и войны. Впрочем, фальсификация истории всегда была характерна для
России, живущей в условиях безгласности и тотальной несвободы:
Так, одни говорят, что позавчера погибло всего лишь тринадцать человек, в то
время как другие называют цифру в тысячу двести, две тысячи, а третьи – в сто
пятьдесят: судите сами, насколько неуверены мы во всем, если уж обстоятельства
происшествия, случившегося, можно сказать, на наших глазах, навсегда останутся
неясными даже для нас самих. (Астольф де Кюстин. Россия в 1839 году)
Поэтому столь важно добраться до корней и понять причины происшедшего.
Хотя во введении прозвучал девиз: «роем глубже» (с.5), авторам не везде это
удается. В книге скорее дана широкая панорама и собран большой объем материала.
А вот его осмысление уже гораздо сложнее, на что есть причины.
1 А. Буровский. Несбывшаяся Россия. Эксмо, 2007.
1
Стр.1
Никогда в мировой истории не случалось события, равного российской
Гражданской войне по масштабу, густоте, пестроте и стремительности
происходившего. Четыре года на одной шестой части земной суши возникали,
сливались, разделялись и рушились десятки государств… Гигантская империя в
одночасье рухнула и тут же была восстановлена в прежних размерах, но уже как
фантастический по замыслам и надеждам социальный эксперимент. (с.7)
Ничего особенно нового Россия, конечно, не придумала – это не ее жанр. Ее
талант скорее в том, чтобы брать на себя мученичество во время высоких идеалов,
выработанных другими. В отличие от Запада, главный праздник в России – не
Рождество, а Пасха, то есть крестные страдания… По словам маркиза де Кюстина,
это государство, где немыслимы счастье и свобода. Еще одна цитата из него звучит
горькой и страшной иронией: «Я не устаю повторять: чтобы вывести здешний народ
из ничтожества, требуется все уничтожить и пересоздать заново».
События российской гражданской войны повторяют на других (временных, а
главное пространственных) масштабах судьбы средневековой Европы, библейскую
историю Израиля и его соседей, становление великих азиатских империй, особенно
Китая… Но последствия происшедшего для мировой истории действительно
колоссальны, и здесь русские пожалуй преуспели больше всех.
Россия всегда стремится на рожон. Ей не дают покоя миссия Третьего Рима, проливы
и Константинополь… Кажется, еще недавно был пройден печальный опыт Крымской
войны и бесславной японской кампании, но в 1914 г. она снова в первых рядках влезает в
окопы мировой войны. После этого революция практически неизбежна – розданное
оружие должно выстрелить. А уже Февральская революция открыла двери тюрем, на
свободу вышли уголовники…
Густое и страшное время. Спрессованы в считанные недели и месяцы великие,
кардинальные перемены во всех сферах жизни! Небывалые потрясения, все с ног на
голову, немыслимое стало возможным, небывалое стало обыденным. (с.33)
Эта характеристика русской смуты по духу совершенно апокалиптична. С
торжеством революции причинно-следственные связи оказываются порванными,
исчезает воздаяние, справедливость превращается в посмешище. Тотальное
господство «свободы» ведет к хаосу. Мир переходит в сложнейшее состояние, где
закона уже нет – ни общечеловеческого, ни метафизического, – а потому все
становятся преступниками, хотят ли они этого или нет. Мученики неоднократно
меняются местами с палачами; вчерашние жертвы режима многократно превосходят
бывших сатрапов в кровавой жестокости.
А.И. Солженицын, разрабатывая свою концепцию истории, много пишет о ее
критических, или особых точках, где реализуется одна из нескольких потенциальных
возможностей, «внутренне определяется ход событий, не внешние обязательно
события, а внутренние, — те, где история поворачивает или решает»:
В математике есть такое понятие узловых точек: для того чтобы вычерчивать
кривую, не надо обязательно все точки ее находить, надо найти только особые
точки изломов, повторов и поворотов, где кривая сама себя снова пересекает, вот
это и есть узловые точки. И когда эти точки поставлены, то вид кривой уже ясен.
И вот я сосредоточился на Узлах, на коротких промежутках, никогда не больше
трех недель, иногда две недели, десять дней… (Публицистика, т. 3, с. 194)
И далеко не глуп был Ленин, который точно наносил тактические удары и
выбирал момент для захвата власти – «вчера было рано, завтра будет поздно»…
Сейчас детально развиты математические теории катастроф и хаоса, которые
как-то описывают критические ситуации. В точке бифуркации система выходит из
2
Стр.2