Евгений Замятин. Алатырь
Повесть
---------------------------------------------------------------Источник:
Е. И. Замятин; Избранные произведения в двух томах; Том 1.
Изд-во: "Художественная литература", Москва, 1990.
OCR: Александр Белоусенко; правка: Давид Титиевский, май 2005.
Библиотека Александра Белоусенко
---------------------------------------------------------------1.
ОТ ГРИБОВ ПРИНАСЛЕДНО
На том самом месте, где раньше грибы несчетно сидели кругом
алатыря-камня,- тут нынче город осел.
И у жителей тех, видимо, дело - от грибов принаследно, пошло
плодородие прямо буйное. Крестили ребят оптом, дюжинами. Проезжая осталась
только одна улица: вышел указ - по прочим не ездить, не подавить бы
младенцев, в изобилии ползающих по травке.
Так бы и впредь под благословением Божиим городу жить, да вышло такое
дело: царь турецкий войною пошел. Народу побили видимо-невидимо. Приехал
тут из губернии начальник и строго-настрого приказал: через год - была чтоб
тыща младенцев, и больше никаких. Потому - война.
Алатырцы не выдали: поставили тыщу, да с гаком еще. А начальник-то -
возьми да и похвали:
- Богатыри! Исполать, мол, вам.
Ну, с глазу, конечно, и съел. Перестали в Алатыре мужние жены детей
приносить. А еще того хуже: как вот рыба в реке переводится - так
перевелись в Алатыре все женихи. И пошло, и пошло неплодие.
Срам обуял неслыханный: вековуши - в Алатыре, а? Сроду того не бывало.
И не то чтобы как, а и в самых в первых домах; у протопопа соборного - раз,
у Родивона Родивоныча у инспектора - два, у исправника... Уж на что
исправник сам, и у него на руках - Глафира.
А ведь только поглядеть на Глафиру: ростом высошенька, волос русый,
глаз сверкучий, вся наливная - как спелая рожь. На рояле Глафира может:
Касту Диву, Дунайские волны. И такая, поди ж ты, немужней осталась, не
нынче завтра начнет осыпаться.
Целый день в исправницком доме
кукушкой кукует гулко тоска. А чуть
засинеет вечер - Глафира к окну: напротив, через дорогу, номера для
приезжающих купца Агаркова - не загорится ли там огонек?
Будто - загорелся. Горбоносый, сел кто-то к столу писать. Завтра
утром, чуть свет, к Глафире в окошко постучит половой из номеров: "От
барина - вам письмо..."
И жарко живет Глафира всю ночь. Утром - нету письма. Ну, что ж, стало
быть, завтра принесут.
Долго ли, коротко ли, но только в одно воскресное утро - из номеров
половой и впрямь заявился с письмом. Запершись в светелке своей, разорвала
Глафира конверт
"Милостивая государыня. Зная вашу красоту и любезность, осмелюсь
предложить вам..."
Руки затряслись, буквы запрыгали от радости.
"...наилучшую рисовую пудру, а также спермацетовые личные
утиральники..."
В тот день Глафира к обеду вниз не сошла: заперлась в своей светелке,
просидела весь день. Вечером в столовой уставилась - и битый час, как
пришитая, глядела в клетку с кенарем и с кенаркой (выписал ей исправник из
Москвы специально). Глядела, глядела, да вдруг как схватит клетку-то эту,
да об пол ка-ак шваркнет: от кенаря с кенаркой только мокро осталось. А уж
когда ей исправник слово сказал, что, мол, этак нельзя с подарками, она так
раскричалась, растопалась - еле исправник ноги унес.
Исправник с исправничихой держали совет: что такое с Глафирой? С чего
девка сбесилась?
- Эка штука, пудры ей предложили. Разве это инцидент? - удивлялся
исправник. И все свои брюки подтягивал, все подтягивал: это всегда было у
Стр.1