А как тут учиться, когда в журнале записан первым, и, стало быть, как
только урок, сейчас же и тянут:
- Барыба Анфим. <...> И стоит Анфим Барыба, потеет, нахлобучивает и без того низкий лоб на
самые брови. <...> Так
испрохвала, не торопясь, добрался Барыба и до последнего. <...> Высыпали уж, как
хорошая озимь, усы, и бегал с другими ребятами на Стрелецкий пруд глядеть, как бабы купаются. <...> Тяжкие
железные челюсти, широченный, четырехугольный рот и узенький лоб: как есть
утюг, носиком кверху. <...> Вытянул Барыба - и уставился в белый листок билета. <...> Через забор швыряют на
балкашинский двор слепых щенят да котят, под забором с улицы лазят за
добычей бродячие собаки. <...> Благодать Барыбе теперь: учиться не надо, делай, что тебе в голову
взбредет, купайся, пока зубами не заляскаешь, за шарманщиком хоть целый
день по посаду броди, в монастырском лесу - днюй и ночуй. <...> Не вывезет на базаре - побежит Барыба в Стрелецкую слободу. <...> Наберет Барыба
картошки, моркови, испечет дома - на балкашинском дворе, ест, обжигаясь,
без соли - вот вроде как будто и сыт. <...> Зачиврел, зачерствел Барыба, оброс, почернел; от худобы
еще жестче углами выперли челюсти и скулы, еще тяжелей, четырехугольней
стало лицо. <...> Кончат, и выползает
на двор Чеботариха сама: красная, наседалась, от перекорма ходить не может. <...> По праздникам над балкашинским двором, на верху переулочка, звонила
Покровская церковь - и от звона было еще лютее Барыбе. <...> И всегда,
бывало, чаем напоит Евсей, с кренделями с монастырскими. <...> Его и с гончими не разыщешь: запил, всю неделю в Стрельцах
крутит отец Евсей. <...> ЦЫПЛЯТА
После
всенощной
либо
после
обедни догонит Чеботариху батюшка
Покровский, головой покачает и скажет:
- Неподобно это, мать моя. <...> А
Чеботариха на линейке своей расползется, как тесто, и, губы
поджавши, скажет:
- Никак ни можно, батюшка, бизпридстанно биение сердца. <...> И катит Чеботариха дальше по пыли, облепляя линейку - одно целое с
ней, грузное, плывущее, рессорное. <...> И потому линейка эта самая, и мерин полово-пегий, и кучер <...>
Уездное.pdf
Евгений Замятин УЕЗДНОЕ
Повесть
____________________________________________________________________________
Источник: Е. И. Замятин; Избранные произведения в двух томах;
Том первый.
Изд-во: "Художественная литература", Москва, 1990.
OCR: Александр Белоусенко (belousenko$yahoo.com).
Правка: Яков Кесельман (yakovkeselman$yahoo.com), 22 июня 2004.
Библиотека Александра Белоусенко
____________________________________________________________________________
1. ЧЕТЫРЕХУГОЛЬНЫЙ
Отец бесперечь пилит: "Учись да учись а то будешь, как я, сапоги
тачать".
А как тут учиться, когда в журнале записан первым, и, стало быть, как
только урок, сейчас же и тянут:
- Барыба Анфим. Пожалуйте-с.
И стоит Анфим Барыба, потеет, нахлобучивает и без того низкий лоб на
самые брови.
- Опять ни бельмеса? А-а-ах, а ведь малый-то ты на возрасте, замуж
пора. Садись, брат.
Садился Барыба. И сидел основательно - года по два в классе. Так
испрохвала, не торопясь, добрался Барыба и до последнего.
Было ему о ту пору годов пятнадцать, а то и побольше. Высыпали уж, как
хорошая озимь, усы, и бегал с другими ребятами на Стрелецкий пруд -
глядеть, как бабы купаются. А ночью после - хоть и спать не ложись: такие
полезут жаркие сны, такой хоровод заведут, что...
Встанет Барыба наутро смурый и весь день колобродит. Зальется до ночи
в монастырский лес. Училище? А, да пропадай оно пропадом!
Вечером отец возьмется его бузовать: "Опять сбежал, неслух,
заворотень?" А он хоть бы что, совсем оголтелый зубы стиснет, не пикнет.
Только еще колючей повыступят все углы чудного его лица.
Уж и правда: углы. Не зря прозвали его утюгом ребята-уездники. Тяжкие
железные челюсти, широченный, четырехугольный рот и узенький лоб: как есть
утюг, носиком кверху. Да и весь-то Барыба какой-то широкий, громоздкий,
громыхающий, весь из жестких прямых и углов. Но так одно к одному пригнано,
что из нескладных кусков как будто и лад какой-то выходит: может, и дикий,
может, и страшный, а все же лад.
Ребята побаивались Барыбы: зверюга, под тяжелую руку в землю вобьет.
Дразнили из-за угла, за версту. Зато, когда голоден бывал Барыба, кормили
его булками и тут же потешались всласть.
- Эй, Барыба, за полбулки разгрызи.
И суют ему камушки, выбирают, какие потверже.
- Мало,- угрюмо бурчит Барыба,- булку.
- Вот черт, едун! - но найдут и булку. И начнет Барыба на потеху
ребятам грызть камушки, размалывать их железными своими давилками - знай
подкладывай! Потеха ребятам, диковина.
Забавы забавами, а как экзамены настали, пришлось и забавникам за
книги засесть, даром что зеленый май на дворе.
Восемнадцатого, на царицу Александру, по закону экзамен - первый из
выпускных. Вот, вечером как-то, отец отложил в сторону дратву и сапог, очки
снял да и говорит:
- Ты это помни, Анфимка, заруби на носу. Коли и теперь не выдержишь -
со двора сгоню.
Как будто чего уж лучше: три дня подготовки. Да на грех завязалась у
ребят орлянка - ох и завлекательная же игра! Два дня не везло Анфимке, весь
свой капитал проиграл: семь гривен и новый пояс с пряжкой. Хоть топись. Да
на третий день, слава те Господи, все вернул и чистых еще выиграл больше
полтинника.
Стр.1