М. Н. Загоскин. Москва и москвичи
Записки Богдана Ильича Бельского,
издаваемые М. Н. Загоскиным
-------------------------------------------------------------------------Оригинал
находится здесь: Машинный Фонд русского языка.
-------------------------------------------------------------------------Московский
рабочий
1988
ВЫХОД ПЕРВЫЙ
ОТ ИЗДАТЕЛЯ
Я не люблю читать предисловий, очень редко пишу их сам и всегда стараюсь,
чтобы они были как можно короче; но на этот раз должен поневоле отступить от
моего правила и начать эту книжку следующим предисловием, или, как говорилось в
старину, кратким возглашением.
Любезнейшие читатели и почтеннейшие читательницы!
Хотя на заглавном листе этой книжки напечатано, что я только издатель, а
сочинитель ее Богдан Ильич Бельский, но, может быть, вы примете это за шутку.
Чтобы уверить вас в противном, мне должно рассказать, по какому случаю я
сделался издателем этих записок.
Месяца три тому назад, возвратясь домой после обыкновенной моей утренней
прогулки, я нашел на своем письменном столе огромный запечатанный пакет без
надписи; по словам моего человека, его принес незнакомый слуга, весьма опрятно
одетый, но какой-то грубиян, потому что на все расспросы моего Андрея: кто он
таков и от кого прислан - отвечал только: "Велено отдать твоему барину".
Наружная форма и толщина этого пакета ничего доброго не предвещали. "Ахти, -
вскричал я, - верно, какая-нибудь переводная мелодрама или комедия,
переделанная на русские нравы! Да неужели я должен публиковать в газетах, что это
уже вовсе до меня не касается и что я не обязан, по долгу службы, читать почти
каждый день драматические произведения семинаристов, гимназистов и даже
глубокомысленных московских гегелистов, из которых некоторые весьма усердно
занимаются театром!" Я распечатал пакет: письмо на мое имя и кругом исписанная
тетрадь; однако ж не драматическое сочинение, а записки какого-то Богдана Ильича
Бельского. Прочтем, что он ко мне пишет.
"Милостивый государь" (я не прибавляю мой, потому что вы старее меня
чином)".
"Ого, - подумал я, - да это какой-то старовер! Он еще держится правила:
чин чина да почитает. Посмотрим, чего он от меня хочет".
"Я вас давно уже знаю; мне случалось иногда встречаться с вами в разных
обществах; вероятно, и вы также меня знаете, но только под настоящим моим
именем. Хотя принятое мною в этих записках прозвание Белъского могло бы по всей
справедливости принадлежать мне как единственному и прямому наследнику этого
знаменитого исторического имени, но я решился остаться при моем, весьма
обыкновенном, которое ни разу не упоминается в русских летописях, следовательно,
весьма прилично человеку с умеренным состоянием и вовсе не чиновному, потому
что у нас, - да, я думаю, и везде, - для поддержания знаменитого имени
необходимы или богатство, или чины. Ну, рассудите сами, какую жалкую роль
играет человек с громким историческим именем, если он сам по себе ровно ничего
не значит? Представьте, как смешно, или, лучше сказать, грустно, было бы видеть
отставным коллежским регистратором Скопина-Шуйского или становым приставом
какого-нибудь князя Пожарского! Но я, может быть, надоел вам моею болтовнёю, а
мне нужно поговорить с вами об одном весьма важном для меня предмете. Вот в чем
дело: я давно уже веду записки, - не о домашней моей жизни: в ней не было ничего
особенно замечательного, - но о всем том, что касается до Москвы и ее жителей
относительно к их частному, политическому и историческому быту. Я изучал
Москву с лишком тридцать лет и могу сказать решительно, что она не город, не
столица, а целый мир - разумеется, русский. В ней сосредоточивается вся
внутренняя торговля России; в ней процветает наша ремесленная промышленность.
Как тысячи солнечных лучей соединяются в одну точку, проходя сквозь
Стр.1