Н. В. Успенский
Детство Гл. И. Успенского
Было бы крайней несправедливостью, сообщая хотя бы и летучие сведения о русских писателях,
не упомянуть о таком крупном и выдающемся литературном деятеле, как Глеб Иванович Успенский, тем
более что за отсутствием разного рода корифеев он и гр. Толстой украшают своими сильными фигурами
опустевший Парнас, к вершине которого, как известно, ведет "дорога негладкая"... К сожалению, оба
названных писателя, по-видимому, находятся не совсем в дружелюбных отношениях между собой.
Между воззрениями Гл. Успенского и гр. Толстого заключается целая бездна, и в литературной
деятельности того и другого усматривается самый напряженный антагонизм, производящий удручающее
впечатление на читающую публику.
Я знал Глеба Ивановича с самого раннего его возраста благодаря тому простому обстоятельству,
что привожусь ему двоюродным братом. Я был смиренный бурсак, воспитывавшийся "на медные
деньги" и содержавшийся "в черном теле", а он проходил гимназический курс и пользовался всеми
земными благами от трапезы "богатого Лазаря" - своего отца, который занимал должность секретаря в
палате государственных имуществ и имел возможность не только жить на барскую ногу, но и
благодетельствовать своим "присным" (а их был целый легион), выдавая замуж какую-нибудь
родственницу за сельского учителя, дьякона или "палатского" чиновника, снабжая советами и деньгами
сомнительного вида "погоревшего" пономаря, который являлся к нему в качестве земляка, односельца
или товарища по семинарии, из которой он, якобы по недостатку средств, возвратился вспять... На дворе
Ивана Яковлевича (отца Глеба Ивановича) ежедневно толпилась масса народу, в которой можно было
встретить и цыгана, продающего лошадь, и сельского голову, увешанного медалями и державшего в
руках обширную лохань с живыми карпиями и баснословной величины налимами, равно как и целое
полчище дьячих, пономарей, семинаристов и даже спившихся с круга профессоров семинарии,
преподавателей "герменевтики и обличительного богословия", неверными шагами пробиравшихся
сквозь толпу народа в прелестный сад с клумбами цветов, беседкой, на куполе которой, эффектно
оттеняемом голубым фоном, мерцали яркие звезды, и, наконец, скромно ютившейся у забора баней, где
обыкновенно находили себе безмятежный покой все полупьяные родственники Ивана Яковлевича, не
исключая лиц "сладкой породы", в образе какого-нибудь геркулесовского телосложения протодьякона,
напоминавшего своей ужасающей персоной мифического Полифема, который некогда хотел с аппетитом
поужинать Одиссеем и его спутниками.
Преобладающий состав контингента посетителей отца Глеба Ивановича составляли крестьянеоднодворцы,
стоявшие на очереди "отбывания воинской повинности" и сгоравшие непреодолимым
желанием, чтобы им "выстригли затылок", а не лоб, причем каждый из них запасался известным
приношением. Почти все они сплошной массой толпились в длинном и просторном коридоре, который
представлял из себя подобие вокзала железной дороги...
При такой обстановке провел свое детство и отрочество наш талантливый современный писатель
Глеб Иванович Успенский. Нельзя сказать, чтобы эта обстановка не благоприятствовала развитию его
творческих сил. С юного возраста он был уже знаком с типом какого-нибудь сельского головы или
старосты, с сельским духовенством и печально доживающим свой век мужичком, по милости забритого
лба его кормильца-сына...
Считаю нелишним заметить, что мой отец весьма ловко пользовался влиянием своего брата на
судьбу однодворцев: расхаживая по приходу, он положительно терроризировал целые деревни, оповещая
всех и каждого, что ему стоит только написать две строки брату, чтобы низвергнуть чуть не в область
Аида любую крестьянскую семью...
А между тем даровитый и впечатлительный мальчик (будущий знаменитый русский писатель)
жадно всматривался в ужасающую действительность и с напряженным вниманием вслушивался в
рассказы о народном быте...
Мое отрочество и детство Глеба Ивановича Успенского представляли собой два радиуса, центром
которых служил нам общий дедушка, пономарь Чернского уезда, имевший счастье принимать в своей
скромной хижине И.С. Тургенева. Направление упомянутых радиусов выражалось в том, что я, несмотря
ни на какие метеорологические пертурбации, совершал путешествие в семинарию пешком, а юный Глеб
Иванович ездил в гимназию на щегольской пролетке и прилежно учился, ежедневно отдавая строгий
отчет в своих успехах родителю; я всячески старался уклониться от слушания лекций семинарских
профессоров и возвращался из рассадника благочестия в свою квартиру, встречаемый известием
кухарки, что руководители моего умственного и нравственного развития все без исключения разошлись
Стр.1