Рудин
Роман
I
Было тихое летнее утро. <...> Александра Павловна дошла до деревеньки, остановилась у
крайней
избушки, весьма ветхой и низкой, и, подозвав своего казачка, велела ему
войти в нее и спросить о здоровье хозяйки. <...> Александра Павловна оглянулась и
увидела в полумраке желтую и сморщенную голову старушки,
повязанной
клетчатым платком. <...> - Ну, прощай, Матрена! - проговорила Александра Павловна,- я к тебе еще
приду, а ты не унывай и лекарство принимай аккуратно... <...> Она раскрыла зонтик и хотела было идти домой, как вдруг из-за угла избушки
выехал, на низеньких беговых дрожках, человек лет тридцати, в старом пальто
из серой коломянки и такой же фуражке. <...> Широкое, без румянца, с небольшими
бледно-серыми глазками и белесоватыми усами, оно подходило под цвет его
одежды. <...> - Здравствуйте,- проговорил он с ленивой усмешкой, - что это вы тут
такое делаете, позвольте узнать? <...> Человек, называвшийся Михайло Михайлычем, посмотрел ей в глаза и опять
усмехнулся. <...> - Да вы вот с Ласунской все знаетесь и, кажется, находитесь под ее
влиянием. <...> - Дарья Михайловна умная женщина, я ее очень люблю и уважаю; но и она
может ошибаться, и я не каждому ее слову верю. <...> - И прекрасно делаете,- возразил Михайло Михайлыч, все не слезая с
дрожек,- потому что она сама словам своим плохо верит. <...> - А вот я посмотрю, то ли вы заговорите, когда хоть раз хорошенько
обожжетесь,- перебил ее с досадой Михайло Михайлыч и хлопнул вожжой по
лошади.- Прощайте! <...> - Михайло Михайлыч, постойте! - закричала Александра Павловна,- когда
вы у нас будете? <...> Ей навстречу ехал ее брат верхом; рядом с ним шел молодой
человек небольшого роста, в легоньком сюртучке нараспашку,
легоньком
галстучке и легонькой серой шляпе, с тросточкой в руке. <...>
- Точно так-с, точно так-с,- подхватил с сияющим лицом молодой
человек,- от Дарьи Михайловны. <...> Дарья Михайловна послала меня к вам-с; я
предпочел идти пешком... <...> Он и теперь жил
у богатой помещицы, Дарьи Михайловны <...>
Рудин.pdf
Иван Сергеевич Тургенев. Рудин
Роман
I
Было тихое летнее утро. Солнце уже довольно высоко стояло на чистом
небе; но поля еще блестели росой, из
недавно проснувшихся долин веяло
душистой свежестью, и в лесу, еще сыром и не шумном, весело распевали ранние
птички. На вершине пологого холма, сверху донизу покрытого только что
зацветшею рожью, виднелась небольшая деревенька. К этой деревеньке, по узкой
проселочной дорожке, шла молодая женщина, в белом кисейном платье, круглой
соломенной шляпе и с зонтиком в руке. Казачок издали следовал за ней.
Она шла не торопясь и как бы наслаждаясь прогулкой. Кругом, по высокой,
зыбкой ржи, переливаясь то серебристо-зеленой, то красноватой рябью, с
мягким шелестом бежали длинные волны; в вышине звенели жаворонки. Молодая
женщина шла из собственного своего села, отстоявшего не более версты от
деревеньки, куда она направляла путь; звали ее Александрой Павловной
Липиной. Она была вдова, бездетна и довольно богата, жила вместе с своим
братом, отставным штабс-ротмистром Сергеем Павлычем Волынцевым. Он не был
женат и распоряжался ее имением.
Александра Павловна дошла до деревеньки, остановилась у крайней
избушки, весьма ветхой и низкой, и, подозвав своего казачка, велела ему
войти в нее и спросить о здоровье хозяйки. Он скоро вернулся в сопровождении
дряхлого мужика с белой бородой.
- Ну, что? - спросила Александра Павловна.
- Жива еще... - проговорил старик.
- Можно войти?
- Отчего же? можно.
Александра Павловна вошла в избу. В ней было тесно, и душно, и дымно...
Кто-то закопошился и застонал на лежанке. Александра Павловна оглянулась и
увидела в полумраке желтую и сморщенную голову старушки,
повязанной
клетчатым платком. Покрытая по самую грудь тяжелым армяком, она дышала с
трудом, слабо разводя худыми руками.
Александра Павловна приблизилась к старушке и прикоснулась пальцами до
ее лба... он так и пылал.
- Как ты себя чувствуешь, Матрена? - спросила она, наклонившись над
лежанкой.
-
О-ох!
-
простонала старушка,
всмотревшись в Александру
Павловну.Плохо, плохо, родная! Смертный часик пришел, голубушка!
- Бог милостив, Матрена: может быть, ты поправишься. Ты приняла
лекарство, которое я тебе прислала?
Старушка тоскливо заохала и не отвечала. Она не расслышала вопроса.
- Приняла,- проговорил старик, остановившийся у двери.
Александра Павловна обратилась к нему.
- Кроме тебя, при ней никого нет? - спросила она.
- Есть девочка - ее внучка, да все вот отлучается. Не посидит: такая
егозливая. Воды подать испить бабке - и то лень. А я сам стар: куда мне?
- Не перевезти ли ее ко мне в больницу?
- Нет! зачем в больницу! все одно помирать-то. Пожила довольно; видно,
уж так богу угодно. С лежанки не сходит. Где ж ей в больницу! Ее станут
поднимать, она и помрет.
- Ох,- застонала больная,- красавица-барыня, сироточку-то мою не
оставь; наши господа далеко, а ты...
Старушка умолкла. Она говорила через силу.
- Не беспокойся,- промолвила Александра Павловна, - все будет сделано.
Вот я тебе чаю и сахару принесла. Если захочется, выпей... Ведь самовар у
вас есть? - прибавила она, взглянув на старика.
- Самовар-то? Самовара у нас нету, а достать можно.
- Так достань, а то я пришлю свой. Да прикажи внучке, чтобы она не
отлучалась. Скажи ей, что это стыдно.
Старик ничего не отвечал, а сверток с чаем и сахаром взял в обе руки.
- Ну, прощай, Матрена! - проговорила Александра Павловна,- я к тебе еще
приду, а ты не унывай и лекарство принимай аккуратно...
Старуха приподняла голову и потянулась к Александре Павловне.
Стр.1