ЛЕВ ТОЛСТОЙ
БЕССМЫСЛЕННЫЕ МЕЧТАНИЯ
(1891)
Издание: Л. Н. Толстой, Полное собрание сочинений в 90 томах, академическое юбилейное
издание, том 29 (год 1954)
OCR: Габриел Мумжиев (gabrielmv@yahoo.com)
17 января нынешнего 1895 г. русские представители дворянства и земства всех 70 с чем-то
губерний и областей России собрались в Петербурге для поздравления нового, вступившего на место
своего умершего отца, молодого русского императора.
За несколько месяцев до выезда представителей во всех губерниях России в продолжение
нескольких месяцев шли усиленные работы приготовлений для этого поздравления: собирались
экстренные собрания, предлагали, избирали, интриговали; придумывали форму верноподданнических
адресов, спорили, придумывали подарки для подношения, опять спорили, собирали деньги, заказывали,
избирали счастливцев, которые должны были ехать и иметь счастье лично передать адресы и подарки; и,
наконец, люди ехали иногда по несколько тысяч верст со всех концов России с подарками, новыми
мундирами, заготовленными речами и радостными ожиданиями увидать царя, царицу и говорить с ними.
И вот все приехали, собрались, доложились, явились к министрам тому и другому, подверглись
всем мытарствам, через которые проводили их, наконец дождались торжественного дня и явились во
дворец со своими подарками. Разные курьеры, гофмейстеры, фурьеры, церемониймейстеры, камер-лакеи,
адъютанты и т.п. захватили их, водили, проводили, устанавливали, и, наконец, наступила торжественная
минута, и все эти сотни, большей частью старые, семейные, седые, почитаемые в своей среде люди
замерли в ожидании.
И вот отворилась дверь, вошел маленький, молодой человек в мундире и начал говорить, глядя в
шапку, которую он держал перед собой и в которой у него была написана та речь, которую он хотел
сказать. Речь заключалась в следующем.
"Я рад видеть представителей всех сословий, съехавшихся для заявления верноподданнических
чувств. Верю искренности этих чувств, искони присущих каждому русскому. Но мне известно, что в
последнее время слышались в некоторых земских собраниях голоса людей, увлекавшихся
бессмысленными мечтаниями об участии представителей земства в делах внутреннего управления. Путь
все знают, что я, посвящая все свои силы благу народному, буду охранять начало самодержавия так же
твердо и неуклонно, как охранял его мой незабвенный покойный родитель". Когда молодой царь дошел до
того места речи, в котором он хотел выразить мысль о том, что он желает делать все по-своему и не хочет,
чтобы никто не только не руководил им, но даже не давал советов, чувствуя, вероятно, в глубине души,
что и мысль эта дурная и что форма, в которой она выражена, неприлична, он смешался и, чтобы скрыть
свой конфуз, стал кричать визгливым, озлобленным голосом.
Что же такое было? За что такое оскорбление всех этих добродушных людей?
А было то, что в нескольких губерниях: Тверской, главное Тверской, Тульской, Уфимской, еще
какой-то земцы в своих адресах, исполненных всякой бессмысленной лжи и лести, намекали в самых
темных и неопределенных словах о том, что хорошо бы земству быть тем, чем оно по своему смыслу
должно быть и для чего оно было учреждено, т.е. чтобы иметь право доводить до сведения царя о своих
нуждах. На эти-то намеки старых, умных, опытных людей, желавших сделать для царя возможным какоенибудь
разумное управление государством, потому что, не зная, как живут люди, что им нужно, нельзя
управлять людьми, -- на эти-то слова молодой царь, ничего не понимающий ни в управлении, ни в жизни,
ответил, что это -- бессмысленные мечтания.
Когда речь кончилась, наступило молчание. Но придворные прервали его криками "ура", и почти
все присутствующие закричали тоже "ура".
После этого все представители поехали в собор и там служили молебен благодарственный.
Некоторые из бывших тут говорят, что они не кричали "ура" и не ездили в собор; но если и были таковые,
то их было мало, и не кричавшие "ура" и не ездившие в собор не заявили этого публично; так что не
несправедливо сказать, что все или огромное большинство представителей радостно приветствовали
ругательную речь царя и ездили в собор служить благодарственный молебен за то, что царь удостоил их
за их поздравления и подарки назвать глупыми мальчишками.
Прошло 4 месяца, и ни царь не нашел нужным отречься от своих слов, ни общество не выразило
своего осуждения его поступка (кроме одного анонимного письма). И как будто всеми решено, что так и
должно быть. И депутации продолжают ездить и подличать, и царь так же принимает их подлости, как
Стр.1