- Вам Маслову? - спросила она, подходя с дежурным надзирателем к одной
из дверей камер, отворявшихся в коридор. <...> Надзиратель, гремя железом, отпер замок и, растворив дверь камеры, из
которой хлынул еще более вонючий, чем в коридоре, воздух, крикнул:
- Маслова, в суд! - и опять притворил дверь, дожидаясь. <...> - Живей, что ль, поворачивайся там, Маслова, говорю! - крикнул старший
надзиратель в дверь камеры. <...> Чувствуя направленные на себя взгляды, арестантка незаметно,
не
поворачивая головы, косилась на тех, кто смотрел на нее, и это обращенное на
нее внимание веселило ее. <...> Проходя мимо мучной лавки, перед которой
ходили, перекачиваясь, никем не обижаемые голуби, арестантка чуть не задела
ногою одного сизяка; голубь вспорхнул и, трепеща крыльями, пролетел мимо
самого уха арестантки, обдав ее ветром. <...> Арестантка улыбнулась и потом тяжело
вздохнула, вспомнив свое положение. <...> Шестой ребенок, прижитый от проезжего цыгана, была девочка, и
участь ее была бы та же, но случилось так, что одна из двух старых барышень
зашла в скотную, чтобы сделать выговор скотницам за сливки, пахнувшие
коровой. <...> Старая
барышня сделала выговор и за сливки и за то, что пустили родившую женщину в
скотную, и хотела уже уходить, как, увидав ребеночка, умилилась над ним и
вызвалась быть его крестной матерью. <...> Старые барышни так и называли ее "спасенной". <...> Бабка-скотница
тяготилась внучкой, и тогда старые барышни взяли девочку к себе. <...> Старых барышень было две: меньшая, подобрее - Софья Ивановна, она-то и
крестила девочку, и старшая, построже - Марья Ивановна. <...> Софья Ивановна
наряжала, учила девочку читать и хотела сделать из нес воспитанницу. <...> Ее и звали так средним именем - не Катька и
не Катенька, а Катюша. <...> Когда же ей минуло шестнадцать лет, к
ее барышням приехал их племянник-студент, богатый князь, и Катюша, не смея
ни ему, ни даже себе признаться в этом, влюбилась в него. <...> Повитуха взяла у нее за прожитье - за корм и за чай - за два месяца сорок
рублей, двадцать пять рублей <...>
Воскресение.pdf
Лев Николаевич Толстой. Воскресение
---------------------------------------------------------------------------Толстой
Л.Н. Собрание сочинений в 20-ти т. Т.3
М.: Государственное издательство художественной литературы, 1961.
OCR Общий Текст
---------------------------------------------------------------------------*
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ *
Матф. Гл. XVIII. Ст. 21. Тогда Петр приступил к нему и сказал: господи!
сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня? до семи ли раз?
22. Иисус говорит ему не говорю тебе: до семи, но до седмижды семидесяти
раз.
Матф. Гл. VII. Ст. 3 И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а
бревна в твоем глазе не чувствуешь?
Иоанн. Гл. VIII. Ст. 7 ...кто из вас без греха, первый брось на нее
камень.
Лука. Гл. VI. Ст. 40 Ученик не бывает выше своего учителя; но и
усовершенствовавшись, будет всякий, как учитель его.
I
Как ни старались люди, собравшись в одно небольшое место несколько сот
тысяч, изуродовать ту землю, на которой они жались, как ни забивали камнями
землю, чтобы ничего не росло на ней, как ни счищали всякую пробивающуюся
травку, как ни дымили каменным углем и нефтью, как ни обрезывали деревья и
ни выгоняли всех животных и птиц, - весна была весною даже и в городе.
Солнце грело, трава, оживая, росла и зеленела везде, где только не соскребли
ее, не только на газонах бульваров, но и между плитами камней, и березы,
тополи, черемуха распускали свои клейкие и пахучие листья, липы надували
лопавшиеся почки; галки, воробьи и голуби по-весеннему радостно готовили уже
гнезда, и мухи жужжали у стен, пригретые солнцем. Веселы были и растения, и
птицы, и насекомые, и дети. Но люди - большие, взрослые люди - не
переставали обманывать и мучать себя и друг друга. Люди считали, что
священно и важно не это весеннее утро, не эта красота мира божия, данная для
блага всех существ, - красота, располагающая к миру, согласию и любви, а
священно и важно то, что они сами выдумали, чтобы властвовать друг над
другом.
Так, в конторе губернской тюрьмы считалось священным и важным не то,
что всем животным и людям даны умиление и радость весны, а считалось
священным и важным то, что накануне получена была за номером с печатью и
заголовком бумага о том, чтобы к девяти часам утра были доставлены в
нынешний день, 28-го апреля, три содержащиеся в тюрьме подследственные
арестанта - две женщины и один мужчина. Одна из этих женщин, как самая
важная преступница, должна была быть доставлена отдельно. И вот, на
основании этого предписания, 28-го апреля в темный вонючий коридор женского
отделения, в восемь часов утра, вошел старший надзиратель. Вслед за ним
вошла в коридор женщина с измученным лицом и вьющимися седыми волосами,
одетая в кофту с рукавами, обшитыми галунами, и подпоясанную поясом с синим
кантом. Это была надзирательница.
- Вам Маслову? - спросила она, подходя с дежурным надзирателем к одной
из дверей камер, отворявшихся в коридор.
Надзиратель, гремя железом, отпер замок и, растворив дверь камеры, из
которой хлынул еще более вонючий, чем в коридоре, воздух, крикнул:
- Маслова, в суд! - и опять притворил дверь, дожидаясь.
Даже на тюремном дворе был свежий,
живительный воздух полей,
принесенный ветром в город. Но в коридоре был удручающий тифозный воздух,
пропитанный запахом испражнений, дегтя и гнили, который тотчас же приводил в
Стр.1