В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. <...> Денисов ехал тоже
домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и
остановиться у них в доме. <...> На предпоследней станции, встретив товарища,
Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на
ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова,
который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в
нетерпение. <...> О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари,
извозчики!" думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и
въехали в Москву. <...> Это наш дом, -говорил Ростов, -- ведь это наш дом! <...> Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась
графиня, также слабо отворялась. <...> Он не мог разобрать, где и кто папа,
кто Наташа, кто Петя. <...> Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его;
и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали. <...> Наташа, после
того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от
него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и
пронзительно визжала. <...> Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в
блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. <...> Денисова отвели в приготовленную
собрались в диванную около Николушки.
для
него
комнату,
а Ростовы все
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту
целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили
каждое
его
движенье,
слово,
взгляд,
и
не
спускали
с
него
восторженно-влюбленных глаз. <...> -- Поздно, 10-й час, -- отвечал Наташин голос, и в
соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех
девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что-то голубое,
ленты, черные волоса и веселые лица. <...> Соня кружилась и только что хотела раздуть
платье и присесть, когда он вышел. <...> Соня убежала, а Наташа, взяв
брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. <...> -- Я? -- переспросила <...>
Война_и_мир._Том_2.pdf
Лев Николаевич Толстой. Война и мир. Том 2
--------------------------------------------------------------OCR:
Олег Колесников, http://www.magister.msk.ru
--------------------------------------------------------------*
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. *
I.
В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже
домой в Воронеж, и Ростов уговорил
его ехать с собой до Москвы и
остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища,
Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на
ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова,
который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в
нетерпение.
"Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари,
извозчики!" думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и
въехали в Москву.
-- Денисов, приехали! Спит! -- говорил он, всем телом подаваясь
вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней.
Денисов не откликался.
-- Вот он угол-перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар,
и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
-- К какому дому-то? -- спросил ямщик.
-- Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, -говорил
Ростов, -- ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
-- Дмитрий, -- обратился Ростов к лакею на облучке. -- Ведь это у нас
огонь?
-- Так точно-с и у папеньки в кабинете светится.
-- Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас
достань мне новую венгерку, -- прибавил Ростов, ощупывая новые усы. -- Ну
же пошел, -- кричал он ямщику. -- Да проснись же, Вася, -- обращался он к
Денисову, который опять опустил голову. -- Да ну же, пошел, три целковых на
водку, пошел! -- закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от
подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо
к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой
штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и
побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела
не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. "Боже мой! все
ли благополучно?" подумал Ростов, с
замиранием сердца останавливаясь на
минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся
ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась
графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который
был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок
лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение
Стр.1