Фёдор Фёдорович Тютчев
Беглец
Роман из пограничной жизни
"Мир приключений",М., "Правда", 1990
OCR Бычков М.Н.
I
Бродяга
В 1876 году в один жаркий июльский день, верстах в 7 от города Нацвалли, по глухому мрачному
аладжинскому ущелью, служащему, вместе с протекающей по нем рекой Араксом, границей России с
Персией, пробирался молодой человек, лет 19--20, одетый в жалкое рубище армянина-поселенца:
короткий полукафтан верблюжьего сукна, с бесчисленным множеством прорех, ситцевый бешмет и
чувяки. Голова была покрыта засаленной тушинкой1. По тому, с каким трудом, опираясь на толстую
суковатую палку, передвигал он свои ноги, можно было судить о том далеком и тяжелом пути, который
он сделал, раньше чем попасть в эти мертвенно неприветные места.
Лицо незнакомца, с небольшими усиками и едва пробивающейся бородкой, могло бы назваться
очень красивым, если бы не было так страшно изнурено и покрыто, как корой, слоем пыли и грязи.
Ввалившиеся щеки и глубоко запавшие глаза придавали ему вид человека, или только недавно
перенесшего тяжелую болезнь, или сильно истомленного голодом.
По мере того как путник подвигался вперед по тропинке, извивавшейся между желто-красными
громадами скал, лишенных всякой растительности, силы, очевидно, оставляли его: он изредка
останавливался, чтобы перевести дух, и затем снова брел вперед, едва-едва ступая наболевшими,
покрытыми ранами и ссадинами ногами.
Налетавший изредка ветерок не приносил облегчения, а только обжигал лицо своим горячим
дыханием. От раскаленных камней отдавало зноем, который, наполняя воздух, казалось, готов был
испепелить мозг и душу человека.
Изнуренный и обессиленный, незнакомец присел на камень и с трудом вытянул ноги. Все тело его
ныло от нечеловеческой усталости, во рту пересохло, язык потрескался, голова кружилась от голода и
жажды.
Долго ли просидел он так, склонив голову на грудь и полузажмурив наболевшие от яркого света
глаза, он не мог дать себе отчета. Из полубессознательного состояния, в котором он находился, его вывело
раздавшееся где-то поблизости глухое ржание катера2.
Незнакомец встрепенулся, поднял голову, прислушался и, как бы сообразив что-то, торопливо
поднялся с камня и побрел в ту сторону, откуда раздавалось ржание. Пройдя несколько саженей и обогнув
прихотливо нависшую над тропинкой массивную скалу, слепленную из мелкого красного песчаника, он
увидел перед собой небольшую круглую, глубокую котловину, окруженную со всех сторон, как стеной,
высокими отвесными скалами. Защищенная от палящих лучей солнца котловина эта представляла
прохладный, уютный, тенистый уголок; по дну ее., вырываясь из расщелины скалы, бежал сверкающий
ручеек, образуя в одной из впадин прозрачно-хрустальный, холодный, как лед, водоем, с.усыпанным
мелкими разноцветными камешками дном.
При виде воды путник невольно вскрикнул от радости и, забыв всякую усталость, бросился к
водоему. Долго пил он, погрузив свое опаленное зноем лицо в холодные струи; когда же, наконец,
напившись вволю, он поднял голову, глаза его встретились с другой парой черных, проницательных глаз,
пристально устремленных на него из-под нависших седых бровей. Глаза эти принадлежали худощавому
старику, одетому, как одеваются богатые армяне на Закавказье -- в черную шерстяную черкеску, с высоко
"нашитыми на ней газырями3 и подпоясанную серебряным чешуйчатым поясом, с прицепленным на нем
кинжалом в серебряных ножнах и кожаной, украшенной серебром кобурой, из которой выглядывала
ручка револьвера, на узенькой галунной тесемке через шею. На коротко остриженную голову старика
была надвинута по самые уши высокая конусообразная шапка-персиянка из мелкого блестящего, черного
Стр.1