В. Г. Тепляков
Письма из Болгарии
Письмо пятое
Проза русских поэтов XIX века. Сост., подготовка текста и примеч. А. Л. Осповата.
М., "Советская Россия", 1982
OCR Бычков М. Н.
Брату Ал. Гр. Теплякову
Девно, 24-го апреля.
Как жаль, что вы не принадлежите к числу этих благосклонных друзей-читателей, кои от души
довольствуются одной любопытной историей обедов, ужинов, ночлегов и тому подобных приключений
словоохотного странника! Зачем, corpo di Bacco! {черт возьми! (ит.).} Зачем придерживаться строгого
мнения тех, кои настоятельно требуют, чтобы путешествия относились к географии, к этнографии, к
статистике точно в такой же силе, как очерки каких-нибудь частных записок к истории времени, о коем
идет дело? Мне против этого говорить, без сомнения, нечего; прошу только заметить, что, между тем как
гг. астрономы толкуют о явном различии между двумя Сатурновыми кольцами и от души снабжают нас
самыми верными итинерерами для прогулки по странам звездным и солнечным,-- почти вся внутренность
древней Фракии, земли бессмертных дел и дивных, неистощимых воспоминаний, есть до сих еще пор
terra incognita {неизвестная земля (лат.).} для нашей просвещенной Европы. Кроме того, путешествие по
стране, выметенной в настоящее время ураганом огромной эмиграции, озаренной единым светильником
русских и турецких топчи {пушек (тур.).}, имеет, кажется, уж по одной этой причине некоторое право на
участие и снисходительность рассудительного читателя.
От Гебеджинского до Девнинского редута считается около 10-ти верст. Поздно после обеда
выехал я из первого, и, невзирая на то, знойный болгарский вечер палил меня пуще великороссийского
полдня. Спутниками моими были на этот раз один только путеводитель -- донец да живой арсенал, слуга
мой. Мы проехали по тому самому месту, где за год перед сим цвело живописное Гебеджинское селение,
теперь разобранное, по выражению одного из наших странствующих витязей. Большая часть дороги,
ведущей в Девно, может по справедливости назваться продолжением пути от Варны до Гебеджи, но
вскоре амфитеатр колоссов балканских начинает подыматься выше и выше по направлению к Праводам.
Лазурное Девнинское озеро развертывается у подошвы гор, почти при самом выезде из Гебеджинского
редута. Издали -- оно сверкает подобно яркой вороненой стали в изумрудной оправе берегов своих. Еще
далее -- тысяча серебристых излучин разбегается по ковру зеленой долины и подобно алмазной цепи
обвивает ее у подножия лиловых скал, на краю подернутого радужной дымкою небосклона. Узкий путь
тянется над сей лазурною скатертью по карнизу лесистых гор, разрисованных яркими узорами весны,
увенчанных исполинскими фруктовыми деревьями и тысячью этих пестрых цветов и кустарников, кои
столь живописно сочетают свою темную, светлую, золотистую растительность с рубинами ягод,
благоухающих над зеркальной поверхностью озера. И здесь неминуемые фонтаны, выбегая из глубины
кудрявых рощ, льются по скату гор, подобно крупным слезам по заключенным в ярко-зеленый бархат
персям красавицы. Верст 6--7 проехал я таким образом; милая прелесть природы как будто перешла в мою
душу; в это время ей было так легко, так весело: она ровно ни о чем не думала! Вскоре потом дорога
отделилась от озера почти на версту вправо; в этом месте игривая речка Девно, прибежав из недр Северозападных
гор, бросается в объятия голубого Лимана -- и обширная песчаная равнина развертывается вдруг
перед вами. Какая печальная противоположность между сей желтой, безжизненной пеленой и ее
роскошною рамою! Стая огромных орлов, завидя нас издалека, тяжело поднялась на воздух, и остатки
отвратительного праздника -- разметанные повсюду кости людей и животных -- представились вдруг
нашим взорам. Сердце мое содрогнулось: равнина старой битвы была, по всему видимому, в очах моих.
Подобно доброму князю Руслану, я остановил перед нею коня своего; грустные думы теснили грудь мою;
Стр.1