МАРК ТАРЛОВСКИЙ
Из "Собрания стихов. <...> Марк Ариевич Тарловский родился 20 июля (2 августа) 1902 года в Елисаветграде (Кировограде). <...> В 1929 году вторая книга Тарловского "Почтовый голубь" была "зарублена" цензурой-главлитом,
сохранилась лишь верстка. <...> Вадим Перельмутер
ПЕРЕД ПОТОПОМ
Когда холодная тревога
В груди косматой завелась,
Почтовым голубем от бога
Комета вещая неслась,
И светлой падала струною
На напряжённые моря,
Предусмотрительному Ною
О горнем гневе говоря. <...> Не снисходящего к письму,
Глухого к счастью своему! <...> На севере, в потоке будней,
Всё так меняется, спеша,
Но в зыбке гор, в медузьем студне
Незыблема моя душа. <...> Он мэтром, genius'ом loci,
Явил свой мужественный лик,
И я тонул в глухом колодце
Проповедей его и книг,
И, на суровом Карадаге
Учась возвышенной отваге,
Сменил на холостую стать
Любовь к "жене" и веру в мать. <...> Заманчиво влажное ложе,
И конечности дрожью полны,
Будто я земноводное тоже,
Тоже блудный потомок волны. <...> 1928
КАМЕНЬ КААБЫ
В списке всесветных святынь
Спорит с предметом предмет Мавры порочат латынь,
Риму грозит Магомет. <...> Полный тропических жал,
Мастер заразу рожать,
Камень Каабы лежал
И продолжает лежать... <...> 1926
ПАПИРОСА
Голубая душа папиросы
Исчезает под пеплом седым, Обескровленный ангельский дым
Разрешает земные вопросы... <...> Но, пылающе-рыжеволосый,
Жаром спички приник серафим И прощается с телом свои
Голубая душа папиросы. <...> Но город, привычный к морозам,
Простудных не ведая зудов,
Страдает жестоким неврозом
И острым склерозом сосудов;
По городу каждую осень
Грядёт от застав и рогаток,
Швыряет несчастного оземь,
Хватает за горло припадок;
Хрипят от закупорки вены,
И жалобно хлопает клапан,
Гневясь на устой сокровенный,
Где уровень в камень вцарапан. <...> 12 мая 1927
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Колебались голубые облака,
Полыхали ледниковые луга. <...> А изнеженный потомок <...>
Стихотворения.pdf
МАРК ТАРЛОВСКИЙ
Из "Собрания стихов. 1921-1951"
Предисловие и публикация Вадима Перельмутера
Оригинал здесь - http://www.utoronto.ca/tsq/02/tarlovskij.shtml
Липкин рассказывал мне, как в 1922 году к только что переехавшему в Москву Георгию Шенгели
постучался подростково-хрупкий двадцатилетний студент филфака МГУ. Он переступил порог со
словами: "Бей, но выучи!" Это был Марк Тарловский.
"Он точный мастер!" - сказал Олеша о Шенгели.
Для характеристики Тарловского тут надо заменить всего одну букву: "Он тонкий мастер!" В
столкновении с литературной ситуацией выпавшего ему времени тонкость обернулась ломкостью...
Марк Ариевич Тарловский родился 20 июля (2 августа) 1902 года в Елисаветграде (Кировограде).
Вскоре семья перебралась в Одессу, где поэт и прожил до поступления в Московский университет.
Стихи начал писать в гимназии. Совсем юным - "младшим собратом" - вошел, как говорится, в круг
будущих одесских знаменитостей: Багрицкий, Катаев, Олеша...
Печататься стал уже в Москве. На исходе университетских лет всерьез подумывал о
филологической карьере. Его работу "Образ автора в "Слове о полку Игореве" высоко оценил Самарин,
которому понравилось и сделанное тогда же Тарловским переложение "Слова", как выразился маститый
профессор, "в стиле Алексея Толстого". Однако научная деятельность не задалась - ее оттеснили стихи.
Бил ли его Шенгели - свидетельств не сохранилось, но выучил, вернее, помог выучиться. Нечто
вроде надписи Жуковского: "Победителю-ученику..." - читается в подзаголовке поэмы Шенгели "Пушки
в Кремле": "Подражание Тарловскому". Впрочем, такого рода состязание было обоюдным: венок сонетов
Тарловского "Жемчуг" явно инициирован "Осенним венком" учителя. Есть и другие примеры...
Первая книга Тарловского "Иронический сад" вышла в 1928 году. И молодой поэт "проснулся
знаменитым". Эта отличная, совершенно зрелая книга автора со своим голосом и почерком была сразу
замечена - и поэтами, и критиками. К сожалению, в числе последних первыми были РАППовцы, сразу
почуявшие добычу, возможность безопасно напасть на не защищенного репутацией и литературными
связями сочинителя. Его обвинили в формализме, архаизме, чуть ли не контрреволюционности, в
"протаскивании" традиций старой литературы, а также и в "гумилевщине". И надо признать, что все эти
филиппики были вполне резонны.
Сложные формальные задачи Тарловский решал замечательно, с легкостью даже несколько
демонстративной (хотя до написанного позже "Искусства", с его двойными анжамбеманами, в этом
смысле было еще не близко). Реминисценции и цитаты из Пушкина, Лермонтова и прочей классики в
книги тоже присутствовали не мимолетно. Равно как эхо гумилевского ритмического звона (в
предлагаемой выборке его можно услышать, например, в "Возвращении" или в "Гавайских островах").
Что все это служило собственным художественным целям поэта - обвинителей не интересовало. Они
добивались своего - и добились: указали мишень литературным властям.
В 1929 году вторая книга Тарловского "Почтовый голубь" была "зарублена" цензурой-главлитом,
сохранилась лишь верстка. В неузнаваемо изувеченном (самим автором) виде она вышла два года спустя
под заглавием "Бумеранг". В котором рапповцы тоже различили криминал: дескать, зашифрованы таким
образом инициалы... "Николай Гумилев"! На что Тарловский недоуменно возражал, если бы он назвал
книгу, допустим, "Мозг", в том вероятно, увиделась бы апология эмигрантки Зинаиды Гиппиус...
Он не выдержал грубого натиска. Третья книга - "Рождение родины" (1935) - сделана специально,
"чтобы напечатали". И не стоит его дара...
Шенгели помог ему и тут - "приютил" в художественном переводе, нише, которую к тому
времени - обустроил для себя и тех, кого все решительней вытесняли из литературы, лишали
возможности печататься.
Переводил Тарловский много и быстро, используя блестящую технику не по назначению, из
пушки по воробьям, относился к делу профессионально, не более того. Выбором себя не утруждал - брал
чуть не все, что предлагали. Это приносило материальное благополучие - и уносило жизненные силы.
Кое-что стало хрестоматийно знаменитым, вроде вошедшего в учебники Джамбула:
"Ленинградцы, дети мои"... Но радоваться было нечему.
Больше половины написанного оставалось в столе. Впрочем, с годами он писал для себя все
меньше...
Тарловcкий умер, не дожив до пятидесяти, 17 июля 1952 года. От инсульта. На улице Горького
(Тверской), в ста метрах от памятника Пушкину...
Продержись он еще три-четыре года, литературная судьба могла обернуться иначе. Но смерть не
знает сослагательного наклонения.
Стр.1