Н. В. Станкевич и его духовное наследие
Станкевич Н. В. Избранное.
Сост., вступ. статья и примеч. Г. Г. Елизаветиной.
М.: Сов. Россия, 1982.
OCR Ловецкая Т.Ю.
В 1842 году один из друзей уже умершего тогда Н. В. Станкевича задумал написать историю его
жизни. Замысел вполне оправданный, если речь идёт о человеке выдающемся, чей вклад в творческой
или в какой-либо иной сфере человеческой деятельности велик и бесспорен. Однако так ли это в случае
со Станкевичем? Около полусотни стихотворений, неплохих, но и не выдающихся по своим
художественным достоинствам, трагедия, благородная по мысли, но не ставшая заметным явлением в
русской драматургии, несколько небольших прозаических произведений, философские статьи -- вот все,
что создано Станкевичем. И в ответ уважение, доходящее до благоговения {Признание И. С. Тургенева в
его ["Воспоминаниях о Н. В. Станкевиче"]. -- Полн. собр. соч. и писем, т. VI. М.--Л., Изд-во АН СССР,
1963, С. 393.}, со стороны людей, чей творческий потенциал оказался неизмеримо выше, чем его. Людей
яркой индивидуальности, разных по общественным устремлениям, политическим и художественным
установкам, но сходящихся в одном: в высочайшей оценке личности Станкевича, в признании за ним
выдающейся роли в их жизни. И. С. Тургенев, М. А. Бакунин, Т. Н. Грановский в разное время,
независимо друг от друга, в течение жизни Станкевича, сразу после его смерти или через много лет
после нее писали, в сущности, одно, то, что признал с благодарностью и печалью об утрате Белинский в
письме к В. П. Боткину от 5 сентября 1840 года: "...Что был каждый из нас до встречи с Станкевичем?..
Нам посчастливилось -- вот и все..." {Белинский В. Г. Полн. собр. соч., т. XI. М., Изд-во АН СССР, 1956,
С. 554.}. А за три и за два года до этот письма -- о еще живом: "...Станкевич человек гениальный...", "Я
никого не знаю выше Станкевича..." {Там же, с. 193, 247.}.
Любой из тех, кто к Станкевичу был близок, не только не преуменьшал его значения, но,
казалось, хотел всячески подчеркнуть, что именно в его жизни встреча с ним была особенно
благотворной. "Он был нашим благодетелем, нашим учителем, братом нам всем, каждый ему чем-нибудь
обязан, -- писал Грановский.-- Я больше других" {Т. Н. Грановский и его переписка, т. II, М., 1897, с.
101.}.
Так пишут друзья. Но вот в 1857 году П. В. Анненков издает переписку Станкевича. Прочитав ее,
не знавший Станкевича лично Л. Толстой признается, что был взволнован до слез: "Никогда никого я так
не любил, как этого человека, которого никогда не видел" {Толстой Л. Н. Полн. собр. соч., т. 60. М.,
Гослитиздат, 1949, С. 274.}.
Герцен считает необходимым сказать о нем на страницах "Былого и дум", и именно там, где речь
идет о самых замечательных людях России 30-х годов XIX века.
И все, кто о Станкевиче писал и говорил, отдавали себе отчет в необычайности самой природы
его влияния, казалось бы, мало чем подкрепленного реально. Белинский даже сомневался, можно ли
вообще рассказать о Станкевиче, передать словами тем, кто его не знал, в чем была причина его значения
и силы. "Интересно,-- замечал он в одном из писем,-- как напишет Фр[олов] биографию Ст[анкевича],
которой, по моему мнению, невозможно написать" {Белинский В. Г. Полн. собр. соч., т. XII, с. 107.}.
Намек на необъясненность, тайну включало в себя и первое в русской печати прямое указание на
роль Станкевича в литературной и общественной жизни России. В статье "О жизни и сочинениях
Кольцова" тот же Белинский, который не верил в возможность написания биографии Станкевича,
говорит о нем как об "одном из тех замечательных людей, которые не всегда бывают известны обществу,
но благоговейные и таинственные слухи о которых переходят иногда и в общество из тесного круга
близких к ним людей" {Там же, т. IX, с. 508.}.
С тех пор почти все, что о Станкевиче писалось, будь то мемуары или литературоведческие
исследования, почти неизбежно становится попыткой объяснить, разгадать тайну влияния и
неотразимого обаяния этой личности, раскрыть причину того, почему сумел занять такое заметное место
в истории русской культуры человек, ушедший из жизни двадцати семи лет, мало опубликовавший, мало
стремившийся к тому, чтобы вообще какое-то место "занять", и не подозревавший, что даже его письма к
друзьям и родным станут документом большой литературной, идеологической, жизненной значимости.
Николай Владимирович Станкевич родился в ночь с 27 на 28 сентября (с 9 на 10 октября н. ст.)
1813 года в деревне Удеревка Острогожского уезда Воронежской губернии. Его отец, Владимир
Иванович, поручик в отставке, с 1811 года служил острогожским уездным исправником и был человеком
Стр.1