Константин Михайлович Станюкович
Страдалец
----------------------------------------------------------------------------------------К.М.Станюкович.
Собр.соч.в 10 томах. Том 3. --М.: Правда, 1977
OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 12 марта 2003 года
----------------------------------------------------------------------------------------{1}
-- Так обозначены ссылки на примечания соответствующей страницы.
I
Вскоре после приезда в N., один из больших городов Сибири, в котором мне предстояло пробыть
весьма короткое время, я случайно узнал, что в N. живет некто Петровский, старый мой петербургский
знакомый, которого я давно потерял из виду, с тех пор, как он со своей молодой женой уехал на частную
службу на юг России.
Оказывалось, что этот самый Петровский уж года три как приехал из России и занимает здесь
видное место в одном из страховых обществ.
Я, разумеется, обрадовался, что в незнакомом городе нашел знакомых людей, и на другой же
день отправился к Петровским.
-- Барина нет дома, -- объявила горничная.
-- Скоро будет?
-- Они с вечера уехали на охоту.
-- А барыня?
-- Барыня дома. Пожалуйте!
В то время, как я проходил через залу, неслышно ступая по узкому протянутому ковру, из
соседней комнаты доносился чей-то необыкновенно мягкий, вкрадчивый мужской голос, звучащий
грустными нотами. Я отчетливо услыхал изящно составленную французскую фразу о необходимости
терпеливо нести свой крест, ввиду людской несправедливости, и вслед за тем из-за портьеры показалась
высокая, худощавая фигура почтенного старика, с слегка опущенной на грудь седой головой, одетого не
без щегольства и вкуса.
Старик бросил на меня быстрый взгляд из-под очков и тихо прошел мимо, натягивая на руку
шведскую перчатку.
Я любопытно всматривался в бледное, длинное лицо, окаймленное вьющимися сединами и
маленькой бородкой, и что-то знакомое промелькнуло в этих тонких чертах с заостренным, как у хищной
птицы, носом, в грустно насмешливой полуулыбке тонких губ, в этом быстром, остром взгляде, совсем
неподходящем к печальному выражению физиономии.
Мне показалось, что я когда-то встречал этого господина и совсем при другой обстановке.
Я вошел в гостиную.
Хозяйка сидела на диване у стола задумчивая, по-видимому, чем-то расстроенная, и не заметила
моего прихода. Ее добродушное, румяное лицо, значительно расплывшееся с тех пор, как мы не
видались, смотрело грустно, и большие ласковые глаза были влажны.
Я назвал ее по имени. Она встрепенулась, тотчас же узнала меня и засыпала вопросами. Скоро уж
мы, по сибирскому обычаю, сидели в столовой за большим самоваром. Она оживилась, расспрашивала
про Петербург, про веяния, про общих знакомых, рассказывала про свою кочевую жизнь с мужем,
жаловалась на отсутствие людей, на грабежи и убийства, словом, повторяла все то, что обыкновенно
рассказывают про сибирские города.
По ее словам, они заехали сюда только потому, что муж соблазнился большим жалованьем.
-- Скопим что-нибудь и уедем отсюда! -- заключила Варвара Николаевна.
-- Так вы, значит, недовольны Сибирью? То-то я застал вас совсем расстроенной.
-- Ну, это совсем по другой причине... Я только что выслушала одну печальную исповедь...
-- Уж не того ли старого господина, которого я встретил сейчас в зале?
Стр.1