Игнатьев
OCR & SpellCheck: Zmiy (zpdd@chat.ru), 16 декабря 2001
------------------------------------------------------------------------- 0x01
graphic
I
Вскоре после выхода корвета в кругосветное плавание, или, как говорят матросы, в дальнюю,
Иван Артемьев, совсем молодой, цветущего здоровья матрос, краснощекий красивый брюнет, лихой
брамсельный и загребной на капитанском вельботе, простудился поздней ненастной осенью и серьезно
занемог, схватив воспаление легких. <...> Когда, месяц спустя, корвет зашел на несколько дней в Брест, судовой врач, молодой человек, лет
пять как окончивший курс в московском университете, снова долго и внимательно выслушивал и
выстукивал еще недавно богатырскую, а теперь исхудалую, с резко выступающими ребрами, смуглую
грудь Артемьева и, отправившись к капитану, доложил ему, что Артемьева следовало бы списать с
корвета и оставить в Бресте, в морском госпитале. <...> - Жаль отправлять беднягу умирать к чужим людям... <...> Через час после этого разговора доктор, несколько взволнованный, но старавшийся скрыть это
волнение, вошел в лазарет - небольшую, сиявшую чистотой каюту, помешавшуюся на кубрике. <...> Три были пусты, а в четвертой, внизу, головою к борту судна, лежал единственный
больной на корвете, матрос 1-й статьи Иван Артемьев. <...> При входе доктора не в урочное время Артемьев приподнял с подушки голову с мокрыми у
висков волосами, снова опустил ее и, перебирая край байкового белого одеяла своими восковыми
пальцами, худыми и длинными, с выросшими желтыми ногтями, вопросительно, испуганно и
подозрительно повел взглядом на вошедшего. <...> - Ну что, братец, все знобит? - искусственно развязным и небрежным тоном проговорил врач,
полагая, что он таким образом подбадривает больного, и в то же время чувствуя какую-то неловкость
перед испуганным взглядом матроса. <...> Нутренне ничего не болит, ваше
благородие! - с живостью отвечал Артемьев. <...> И, все еще глядя на врача с подозрительной пытливостью, торопливо прибавил:
- Вот если бы от этого самого ознобу ослобониться, и опять <...>
Между_своими.pdf
Константин Михайлович Станюкович
Между своими
Из цикла "Морские рассказы"
-------------------------------------------------------------------------Книга:
К.М.Станюкович. "Морские рассказы"
Издательство "Юнацтва", Минск, 1981
Художник Е.А.Игнатьев
OCR & SpellCheck: Zmiy (zpdd@chat.ru), 16 декабря 2001
-------------------------------------------------------------------------0x01
graphic
I
Вскоре
после выхода корвета в кругосветное плавание, или, как говорят матросы, в дальнюю,
Иван Артемьев, совсем молодой, цветущего здоровья матрос, краснощекий красивый брюнет, лихой
брамсельный и загребной на капитанском вельботе, простудился поздней ненастной осенью и серьезно
занемог, схватив воспаление легких.
Болезнь затянулась.Молодой матрос видимо таял.
Когда, месяц спустя, корвет зашел на несколько дней в Брест, судовой врач, молодой человек, лет
пять как окончивший курс в московском университете, снова долго и внимательно выслушивал и
выстукивал еще недавно богатырскую, а теперь исхудалую, с резко выступающими ребрами, смуглую
грудь Артемьева и, отправившись к капитану, доложил ему, что Артемьева следовало бы списать с
корвета и оставить в Бресте, в морском госпитале.
- Разве он так плох, доктор?
- Очень плох... Скоротечная форма чахотки.
- Нет надежды спасти его?
- По моему мнению, никакой! - не без задорного апломба, присущего очень молодым врачам,
отвечал доктор и принял еще более серьезный вид.
- Жаль отправлять беднягу умирать к чужим людям... Ну, да что делать! Все-таки на берегу ему
будет лучше, чем у нас в лазарете. Ведь у нас в лазарете для больных скверно, а?
- Для серьезно больных нехорошо. Каюта маленькая. Воздуха мало. Удобств никаких...
- Так, так... Вы говорили об этом Артемьеву?
- Нет еще. Сегодня скажу, а завтра, если разрешите, сам свезу в госпиталь и сдам французским
врачам.
Через час после этого разговора доктор, несколько взволнованный, но старавшийся скрыть это
волнение, вошел в лазарет - небольшую, сиявшую чистотой каюту, помешавшуюся на кубрике. Несмотря
на пропущенный в двери виндзейль, в низенькой каюте отдавало сырым спертым воздухом и сильно
пахло лекарствами. В ней было четыре койки, по две у каждой переборки, расположенные в виде нар,
одна над другой. Три были пусты, а в четвертой, внизу, головою к борту судна, лежал единственный
больной на корвете, матрос 1-й статьи Иван Артемьев.
Стр.1