Белоснежный, тугой стоячий
воротничок сорочки подпирал шею и горло в морщинах. <...> Утонувший в высоком, глубоком кресле, старый адмирал казался совсем маленьким. <...> Камердинер адмирала Никита, бывший матрос, выждал несколько секунд, взглядывая на
адмирала и словно бы определяя степень серьезности его настроения. <...> Адмирал не поднимал головы и, казалось, не замечал своего камердинера. <...> -- Дурак! -- раздражительно оборвал старый адмирал, приказавший раз навсегда не беспокоить
его по утрам, когда он занимается, добросовестно прочитывая доклады и добросовестно подучивая
учебник механики, чтобы потом не обнаружить своего незнания на подчиненных людях. <...> А то к нему, высокопоставленному лицу, работающему до одурения, лезет на квартиру какая-то
Артемьева, жена капитана второго ранга... <...> И, вместо того, чтобы "исчезнуть", как исчезал, бывало, из каюты при первом же окрике своего
капитана, Никита доложил:
-- Я уже все обсказал даме, ваше высокопревосходительство. <...> На том свете уж ему паек идет, а он куражится над подчиненными людьми... <...> -- Просительница не осмелится зря докучать вашему высокопревосходительству. <...> Такая тихая,
в строгой задумчивости сидит просительница и ждет! <...> Схватит ее "истерик", и заголосит просительница на всю
квартиру! -- значительно и таинственно понижая голос, докладывал Никита. <...> Не раз наблюдал, как теряется старик, "давая слабину", когда
адмиральша, лет на тридцать моложе мужа, женщина, по словам Никиты, "шельмоватая", "форсистая" и
еще "бельфамистая", довольно-таки часто занималась "истериком" и в такие минуты называла мужа
"противною старою обезьяной". <...> А старый адмирал, словно бы боявшийся уронить престиж власти, на который покушается жена
капитана второго ранга Артемьева ("И как он смел пустить свою дуру к высшему начальству!"), слегка
выпялил грудь, нахмурил седые брови и, заложив за спину обе руки, остановился невдалеке от дверей в
позе нахохлившегося дятла, готовый оборвать "нахалку". <...> Поверьте, Софья Николаевна <...>
Берег_и_море.pdf
Константин Михайлович Станюкович
"Берег" и море
----------------------------------------------------------------------------------------Станюкович
К.М. Собр.соч. в 10 томах. Том 10. --М.: Правда, 1977.
OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 7 апреля 2003 года
----------------------------------------------------------------------------------------I
Скверное
осеннее утро. В большом, внушительном, строгого стиля кабинете роскошной казенной
квартиры адмирала Берендеева медленно и строго пробило одиннадцать.
В эту минуту осторожно, словно бы не смея нарушить торжественной тишины кабинета, вошел
пожилой черноволосый лакей, с широким смышленым лицом, обрамленным заседевшими бакенбардами,
опрятный и довольно представительный в своем черном сюртуке с солдатским Георгием.
Неслышно ступая большими цепкими ногами в мягких козловых башмаках, он приблизился к
огромному письменному столу посреди комнаты, за которым сидел, погруженный в чтение какой-то
бумаги, с длинным карандашом в маленькой, костлявой и морщинистой руке, низенький, сухощавый,
совсем седой старик, с коротко остриженною головой и маленькою бородкой клинышком.
Он был в расстегнутом форменном сюртуке и в белом жилете. Белоснежный, тугой стоячий
воротничок сорочки подпирал шею и горло в морщинах. Морщины изрезывали и длинноватое, гладко
выбритое, отливавшее желтизною лицо с длинным прямым носом, напоминающим трудолюбивого
дятла.
Утонувший в высоком, глубоком кресле, старый адмирал казался совсем маленьким.
Камердинер адмирала Никита, бывший матрос, выждал несколько секунд, взглядывая на
адмирала и словно бы определяя степень серьезности его настроения.
Адмирал не поднимал головы и, казалось, не замечал своего камердинера.
Тогда, слегка вытянувшись, по старой привычке, Никита решительно и довольно громко
произнес:
-- Осмелюсь доложить...
-- Дурак! -- раздражительно оборвал старый адмирал, приказавший раз навсегда не беспокоить
его по утрам, когда он занимается, добросовестно прочитывая доклады и добросовестно подучивая
учебник механики, чтобы потом не обнаружить своего незнания на подчиненных людях.
-- Дама желает видеть ваше высокопревосходительство.
Адмирал взволновался.
-- Дама? Зачем дама? Какая дама?
-- Супруга капитана второго ранга Артемьева. Молодая и брюнетистая по личности, ваше
высокопревосходительство.
С этими словами Никита положил на письменный стол визитную карточку.
Адмирал, прежний лихой "морской волк", неустрашимый, простой и доступный, недаром после
долгой службы на берегу изменился.
Если бы посетительница была с громкой фамилией или супруга человека с серьезным служебным
положением, он хоть и выругал бы про себя даму, оторвавшую его от работы, но, разумеется, приказал
бы немедленно просить.
"А то к нему, высокопоставленному лицу, работающему до одурения, лезет на квартиру какая-то
Артемьева, жена капитана второго ранга... Да еще, дура, передает свою карточку... Очень нужно ему
знать, что ее зовут Софьей Николаевной!"
Обозленный и дамой, и Никитой, и сегодняшним предстоящим заседанием, где ему придется
говорить, защищая свой доклад, адмирал швырнул карточку и проговорил своим скрипучим старческим
голосом, звучавшим гневною раздражительностью:
-- Скотина! Как ты смел пустить просительницу? Разве не знаешь, что просителей на дому не
принимаю. Что курьер смотрел? Где он?
Стр.1