I
Чуть-чуть покачиваясь на затихавшей зыби и вздрагивая от быстрого хода, подходил наш клипер к
берегам Калифорнии. <...> Солнце уже высоко поднялось на ярко-голубом небе,
подернутом белоснежным кружевом убегающих перистых облачков, и заливало палубу ярким блеском. <...> Все чаще и
чаще попадаются навстречу суда, и малютка-пароходик, с ярким флагом на мачте, поднимаясь с волны на
волну, несется к клиперу. <...> Это -- лоцман, и с ним, конечно, пачка последних американских газет. <...> Всем хочется поскорей увидать
этот диковинный город, выросший со сказочной быстротой, и среди молодых офицеров уже идут
оживленные толки о съезде на берег. <...> И на баке -- этом матросском клубе, где устанавливаются репутации и обсуждаются все
выдающиеся явления судовой жизни, -- вокруг кадки с водой для курильщиков (в другом месте курить
матросам нельзя) собралась толпа. <...> Он ухарски подмигнул бойким черным глазом из-под темных взъерошенных бровей, придававших
его смуглому, широкому, скуластому лицу с шапкой на затылке забубенный вид заправского лихого
матроса, прижал корявым, почерневшим от смолы пальцем огонь в своей трубочке, цыкнул по-матросски
в кадку и, расставив свои короткие, крепкие босые ноги фертом, не торопясь, прибавил:
-- Зато и форсисты шельмы, я вам скажу! <...> Очевидно, довольный произведенным эффектом, Якушка продолжал:
-- Но только пьяного, братцы, не пущают... ни боже мой! <...> На многих лицах недоверие, и кто-то иронически замечает:
-- Чудно что-то, Якушка! <...>
Молодой белобрысый матросик с большими добрыми голубыми глазами, не успевший еще
потерять на службе своей деревенской складки, все время необыкновенно внимательно слушавший
Якушку, вдруг спросил, застенчиво улыбаясь:
-- А какой державы, Якушка, народ? <...> -- То-то вот, братцы, нету! -- отвечал Якушка, обращаясь ко всем, таким тоном, словно бы он
извинялся за американцев. <...> Этто шляпу на затылок надел, сам в пинджаке и щиблетках,
курит себе сигарку и поплевывает <...>
Беглец.pdf
Константин Михайлович Станюкович
Беглец
----------------------------------------------------------------------------------------Станюкович
К.М. Собр.соч. в 10 томах. Том 1. --М.: Правда, 1977.
OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 14 апреля 2003 года
----------------------------------------------------------------------------------------{1}
-- Так обозначены ссылки на примечания соответствующей страницы.
I
Чуть-чуть покачиваясь на затихавшей зыби и вздрагивая от быстрого хода, подходил наш клипер к
берегам Калифорнии.
Было прелестное сентябрьское утро. Солнце уже высоко поднялось на ярко-голубом небе,
подернутом белоснежным кружевом убегающих перистых облачков, и заливало палубу ярким блеском.
От присмиревшего океана веяло свежестью и прохладой. Дышалось полною грудью.
Обрывистые красные берега, окутанные по верхам золотистой дымкой тумана, уж отчетливо
видны простым глазом. Вдали, на высоком холме, у входа в бухту, белеется башня маяка. Все чаще и
чаще попадаются навстречу суда, и малютка-пароходик, с ярким флагом на мачте, поднимаясь с волны на
волну, несется к клиперу. Это -- лоцман, и с ним, конечно, пачка последних американских газет.
Все вышли наверх из душных кают, и палуба забелела множеством матросских чистых рубах. Все
празднично настроены. Все просветлели, охваченные радостным ожиданием "берега".
После тридцатидневного бурного перехода с постоянной качкой, тревожными вахтами со
шквалами, дождем и нередкими окриками боцмана среди ночи: "Пошел все наверх третий риф брать!", -после
прискучивших консервов за обедом и однообразных разговоров в кают-компании, надоевших всем,
как и физиономии друг друга, после скучных стоянок в китайских портах, -- эта "жемчужина Тихого
океана", как называют янки Сан-Франциско, сулила немало удовольствий. Всем хочется поскорей увидать
этот диковинный город, выросший со сказочной быстротой, и среди молодых офицеров уже идут
оживленные толки о съезде на берег.
И на баке -- этом матросском клубе, где устанавливаются репутации и обсуждаются все
выдающиеся явления судовой жизни, -- вокруг кадки с водой для курильщиков (в другом месте курить
матросам нельзя) собралась толпа. И там разговоры, разумеется, о "береге".
Общий любимец, добродушный, веселый и смелый до отчаянности марсовой Якушкин, которого
все почему-то зовут Якушкой, хотя Якушке уж под сорок лет, -- передает свои впечатления о СанФранциско,
где он был три года тому назад, когда в первый раз ходил в кругосветное плавание.
По словам Якушки, город веселый, народ бойкий и живет вольно, кабаков много, и водка
хорошая -- виска по-ихнему; табак -- дрянь против нашего, зато шерстяные рубахи можно похвалить:
носки и дешевы.
-- А насчет чего другого-прочего, братцы, так дорого...
Он ухарски подмигнул бойким черным глазом из-под темных взъерошенных бровей, придававших
его смуглому, широкому, скуластому лицу с шапкой на затылке забубенный вид заправского лихого
матроса, прижал корявым, почерневшим от смолы пальцем огонь в своей трубочке, цыкнул по-матросски
в кадку и, расставив свои короткие, крепкие босые ноги фертом, не торопясь, прибавил:
-- Зато и форсисты шельмы, я вам скажу!
-- Ну?! -- раздалось из толпы.
Очевидно, довольный произведенным эффектом, Якушка продолжал:
-- Но только пьяного, братцы, не пущают... ни боже мой! А ежели ты пришел пьяный, тебя сейчас
мамзель честью по загривку... И не пикни! Потому у их бабам уважение. Какая ни есть, а уважать!
В толпе смеются. На многих лицах недоверие, и кто-то иронически замечает:
-- Чудно что-то, Якушка!
-- Чудно и есть, а только я верно вам говорю -- бабу обидеть не смей!
Стр.1