Орест Михайлович Сомов. Вывеска
Рассказ путешественника
---------------------------------------------------------------------------Изд.:
Советская Россия, 1984
OCR: Андрей Колчин
---------------------------------------------------------------------------Хлоп,
хлоп, хлоп! Бич моего почтальона раздался в воздухе и перервал
утреннюю мою дремоту, наведенную пасмурною, дождливою погодой и однообразным
качаньем коляски по весьма не живописной дороге. Почтальон соскочил с седла,
отпер дверцы коляски и, почтительно снимая шляпу, сказал мне: "Милостивый
государь!
Вы благополучно прибыли
в Верден; где вам угодно будет
остановиться?"
- Где сам знаешь, друг мой; по мне все равно.
- В таком случае я приму смелость рекомендовать вам трактир на почте.
Это лучший в городе: все иностранные принцы, все знатные путешественники в
нем останавливаются.
Я кивнул головою в знак согласия; почтальон снова вскочил на седло, бич
его снова захлопал и звонко отдавался по узким улицам города. Через
несколько минут мы остановились у почтового двора, и хозяин трактира,
вызванный на улицу со всею своею челядью приветливым стуком бича, подошел ко
мне, приподнял свой черный шелковый колпак и, рассыпаясь в учтивостях,
просил сделать честь его заведению.
Хозяин, сухой, как ученые разыскания некоторых антиквариев, и блдный,
как муза некоторых элегических поэтов, повел меня в общую залу, засыпая на
каждом шагу градом вопросов, догадок, предположений и тому подобного; а
между тем он находил еще досуг отдавать приказания трактирному слуге,
служанке и двум поваренкам. Все это говорил он с необыкновенною скоростию,
как бы боясь, чтобы кашель и удушье, которым он был подвержен, не пресекли у
него речи. Вот его-го без греха можно было назвать, по поговорке его
единоземцев, словесною мельницей (moulin a paroles): отроду я не видывал
такого словоохотного и несносного болтуна и расспросчика, даже и из его
братьи трактирщиков.
В первой комнате, за щеголеватою конторкой красного дерева с бронзовыми
прикрасами, сидела молодая, пригожая девушка с прелестными черными глазами,
в которых светился огонь чувства. Она была одета не нарядно, но очень к лицу
и так ловчо, как только умеет одеться двадцатилетняя француженка. Если б
были еще в моде чувствительные путешествия во вкусе женевца Верна, то я
описал, бы вам все складочки ее платья, все сгибы, уголки и наклон ее тока и
во всем этом искал бы ключа к душе, склонностям и привычкам красавицы; но
теперь,
на беду нам,
путешественникам,
настает век взыскательной
существенности, и от писателя требуют поменьше мечтательности и побольше
дела.
Постарайся, чтобы требования этого господина выполнялись с возможною
точностию и поспешностию.
- Дочь моя! - сказал трактирщик, оборотясь к пригожей конторщице.Смею
спросить, милостивый государь, о вашем
достоинстве: вы граф или маркиз?
- Ни то, ни другое, господин хозяин. Я просто русский путешественник,
дворянин, если вам нужно это знать, и вот все, что могу вам объявить о себе.
- О, разумею! Вы, господа русские князья, изволите утаивать высокий ваш
род по тонкому чувству снисхождения, чтоб уволить нас, бедных мещан, от
должных вам почестей. Но мы тоже знаем свой долг.
- Я вам сказал о себе сущую правду. Прошу вас не величать меня теми
титулами, которых не имею, если не хотите меня огорчить.
- Вижу, что вам угодно соблюдать строгое инкогнито. Извольте, пусть
будет по-вашему: я тоже умею кстати быть скромным.
Несмотря на это обещание, когда он ввел меня в залу, то по всему видно
было, что он готов был спустить с языка какую-нибудь нелепость вроде
сказанных им прежде. К счастию, я взглянул на него вовремя, и мой взгляд
наложил на него отрицательную скромность.
В зале сидел толстый, рыжеватый англичанин, с багровы-ми щеками и
носом, с лицом, на котором рука покойной г-жи дю-Дефан также легко могла бы
обмануться, как и на лице соплеменника его Гиббона. Голова его, за
недостатком шеи, покоилась на груди; лучи света скоплялись на велича-вой его
лысине, как будто в фокусе зажигательного стекла. Расставя врозь мясистые
Стр.1