Сергей Михайлович Соловьев
Высказывания.
Оригинал здесь: Библиотека Истории Русской Философии и Культуры "Дом А.Ф.Лосева
Языческий мир, провозгласивший автономность человеческого и природного начала, положил
основание истинно научному знанию...Средние века были эпохой новой цельности, нового слияния
отдельных человеческих знаний во всеобъемлющем единстве христианской истины.
(Соловьев С. М. Богословские и критические очерки: собрание статей и публичных лекций. -
Томск: Водолей, 1996. - С.7);
Пора нам вспомнить, что у нас есть национальные гении, не уступающие европейским: если у
германцев есть Гёте, то у нас есть Пушкин, если у германцев есть Ницше, то у нас - Владимир Соловьев.
Кроме того, у нас есть то, что непосредственно и объективно связует духовную жизнь нашего народа с
эллинизмом. У нас есть непочатая сокровищница византийской церкви, и через Византию мы являемся
прямыми наследниками эллинской культуры.
(Соловьев С. М. Богословские и критические очерки: собрание статей и публичных лекций. -
Томск: Водолей, 1996. - С.8);
Есть много талантливых поэтов. Но раз в несколько веков появляются в поэзии титаны,
именуемые гениями, которые производят впечатление чего-то сверхчеловеческого. Таковы были Гомер и
отец аттической трагедии Эсхил. Таков и Дант, перед которым бледнеет человеческий облик его антипода
- Гёте.
(Соловьев С. М. Богословские и критические очерки: собрание статей и публичных лекций. -
Томск: Водолей, 1996. - С.9);
Рассматривая русскую поэзию, мы находим, что вся она, впадая в демонические соблазны, иногда
более страшные, чем соблазны Запада, в своем итоге раскрывает единую христианскую идею....Русская
поэзия, более чем всякая другая, впадала в демоническое безумие, но ни одна поэзия не вынесла из этого
безумия такого чистого исповедания христианства, как поэзия русская. Это исповедание было последним
словом Жуковского, Пушкина, Баратынского, Тютчева, Гоголя, Достоевского, Толстого и Соловьева.
(Соловьев С. М. Богословские и критические очерки: собрание статей и публичных лекций. -
Томск: Водолей, 1996. - С.11, 28);
Нашей христианской мысли приходится вести борьбу на две стороны; с одной стороны, против
наивного материализма массы, с другой - против свободного мистицизма высшего культурного круга.
(Соловьев С. М. Богословские и критические очерки: собрание статей и публичных лекций. -
Томск: Водолей, 1996. - С.29);
Путь к мистицизму указал западной культуре Гёте; все прошлое нашей поэзии, с Пушкиным во
главе, указывает нам другой путь, более "узкий и прискорбный", путь к церковному христианству.
Впрочем, оба пути могут иногда сливаться, как мы видим это в церковной и в то же время теософской
философии и поэзии Вл. Соловьева.
(Соловьев С. М. Богословские и критические очерки: собрание статей и публичных лекций. -
Томск: Водолей, 1996. - С.29);
Пушкин отразил в себе, как в зеркале, всю Россию, все эпохи ее истории, все ее сословия. Он дал
на своей лире отзвуки и грустной песне ямщика, и мечтам уездной барышни Александровской эпохи "с
французской книжкою в руках", и молитвам старца Пимена, и грому пушек величественного Петербурга...
Пушкин - это Россия, с ее язычеством и монашеством, с ее деревнями и двором Николая I... Гоголь - это
не Россия. Бич его неистовой сатиры хлестал по России и обличал ее позор и падение... Заветным словом
его была не Россия, а Русь - древняя Россия, "вера православная"... Поклонимся теперь тени великого
Пушкина, для которого не было слова святее, чем "Россия", и тени великого Гоголя, для которого не было
слова святее, чем "вера православная".
(Соловьев С. М. Богословские и критические очерки: собрание статей и публичных лекций. -
Томск: Водолей, 1996. - С.84-85, 108);
Стр.1