Андрей Соболь
"Колесуха"
Оригинал здесь: http://www.biblioteka.freepress.ru/kolesuha.htm
I
... - Становись на поверку!
Звон - мимо гор, лесов, полей, вдоль Волги, Камы, Байкала, Амура, через сопки и туннели, зимой,
летом, в вьюгу, в жару, в стужь - извечный русский кандальный звон.
Заковывали нашу партию в длинном, узком и темном коридоре.
Стояли в затылок и один за другим подходили, клали ногу на маленькую наковальню, и кузнец
быстрым взмахом молотка расплющивал заклепки. Глядя, казалось: вот-вот сорвется молоток и ударит по
ноге. Кладешь ногу на наковальню и чудится: железо обжигает. Нет, что-то другое обожгло.
И понятно, почему тихо в коридоре, почему не слышно человеческого голоса, почему сосед от
соседа отворачивается.
А молоток стучит, стучит, не переставая.
Вечером товарищи-поляки затянули старую польскую кандальную песню - пели, аккомпанируя
кандалами, танцуя, кружась.
Как отплясывал "пан" N, лихой танцор и лихая бедовая головушка - напорная, смелая. Года два
спустя пытался бежать от конвоя - был пойман и бит зверски.
Ругались надзиратели, спешило начальство, угрожало карцерами, но кандальная песнь росла и
ширилась - старая песня о вечно-юном человеческом духе.
Звоном началась каторга.
Но, как всегда, наряду с жутким было и смешное.
Помню: встанешь утром, надо одеваться - и вот перед тобой непосильная задача: как надеть
штаны. Возишься: сперва в одно кольцо проденешь, потом в другое - запутался; снова начинаешь - и
опять неразбериха.
Злишься и хохочешь; горько и смешно. Но научился, как, потом, попозже, сам учил других.
Меня учил старик уголовный, женоубийца; по-хорошему учил, даже любовно и если отметок не
ставил, то все-таки ту или иную оценку давал.
Учил также, как подкандальники половчее уместить, как цепь к поясу привязать.
Когда в первый раз я, сам, без чужой помощи, быстро оделся - я понял, что один экзамен уже
выдержан.
Я научился расставлять ноги, не путаясь в кандалах. Я научился даже бегать, я научился спать не
отбивая правую ногу левым кольцом.
Я был готов к пути, а он лежал передо мной - неведомый, таинственный, жуткий. И знал я: долгий,
долгий...
II
...В смоленской пересыльной тюрьме я переходил от одной стены к другой и читал - надпись за
надписью, каракули за каракулями.
"22 февраля в тобольскую каторжную прошли... (такие и такие-то). У Миши... туберкулез, дайте
знать матери... Фундуклеевская, дом, номер... Киев".
Тут же рядом:
"Вся наша надежда на рабочих...Мы еще вернемся".
И поодаль:
"Колька... провокатор. Где ни увидите его - бейте беспощадно, я отвечаю. Алексей..."
Надпись за надписью:
"Группа бундовцев... в Александровский Централ. Товарищи, держитесь стойко, смерть
самодержавию".
Стр.1