Владимир Шулятиков
"НАЗАД К ДОСТОЕВСКОМУ!"
"Курьер", 1903 г. No 287
"Immer rückuärts" - начертано на знамени представителей совершающегося ныне "культурного
переворота": назад к Канту, назад к Фихте, назад к Гегелю, назад к Владимиру Соловьеву, назад к
"романтизму", назад к "свободному искусству", назад к мистике, назад к "естественному праву" и т. д. В
последнее время репертуар призывов "назад" обогатился, между прочим, призывом "назад к
Достоевскому!" Память автора "Братьев Карамазовых" усиленно культивируется; за ним утверждается
почетное звание "учителя жизни"; появился целый ряд новых исследований о нем. "В лице Достоевского
мы имеем не только бесспорно., гениального художника, великого гуманиста и народолюбца, но и
выдающийся философский талант. Из всех наших писателей почетное звание художника-философа
принадлежит по праву Достоевскому; даже Толстой, поставленный рядом с ним, в этом отношении теряет
в своих коллосальных размерах".
Такое, напр., категорическое заявление делает Г.С. Булгаков в своей статье: "Иван Карамазов (в
романе Достоевского "Братья Карамазовы"), как философский тип".* На его статье мы и намерены
остановить внимание читателей: г. Булгаков яснее и полнее своих сотоварищей по части культа
Достоевского, яснее и полнее, напр., гг. Мережковского и Волынского, характеризует источники
симпатий и интереса, пробужденных к "жестокому таланту".
* См. его книгу "От марксизма к идеализму", стр. 81.
Г. Булгаков ограничил свою задачу монографическим анализом одного философского "типа": из
всех произведений Достоевского наиболее гениальным, по мнению г. Булгакова, следует считать роман
"Братья Карамазовы", а образ Ивана является в этом романе "самой яркой в философском отношении
точкой". "Из всей галереи типов этого романа этот образ нам, русской интеллигенции, самый близкий,
самый родной; мы сами болеем его страданиями, нам понятны его запросы. Вместе с тем образ этот
возносит нас на такую головокружительную высоту, на которую философская мысль поднималась в лице
только самых отважных своих служителей".
Секрет поклонения Достоевскому, таким образом, вскрыт. В типичнейшем герое Достоевского
известная часть современной интеллигенции усматривает свой собственный портрет. Иван Карамазов
дорог этой части интеллигенции, как носитель модных ныне веяний и настроений. Головокружительная
высота, о которой говорит г. Булгаков, это - "высота" "идеалистического" миросозерцания.
Подобная "высота" сводится к тому, что герой Достоевского - как и новейшие "идеалисты" -
чувствует растерянность перед процессом "громадно несущейся жизни"; отказывается видеть в нем
"смысл" и "цель", и, в пароксизме пессимистического недоверия к эмпирической действительности,
требует санкции "супранатурального", "трансцендентного". Названное недоверие диктует ему
своеобразную критику передового умения о прогрессе,- которое г. Булгаков характеризует термином
"религия". "Иван выражает сомнение относительно трех относительных верований этой религии:
относительно обязательности нравственных норм, повелевающих жертвовать этому безличному
прогрессу или благу других людей свои личное благо и интересы, затем относительно того, что можно
назвать ценой прогресса, в котором счастие будущих поколений покупается за счет несчастия настоящих
(чисто эвдемонистическая версия теории прогресса), наконец, относительно будущего этого человечества,
для которого приносятся все эти жертвы".*
* Ibid , стр. 105.
Вот что ценит неоидеалист в мировоззрении Ивана Карамазова. В общем Иван рисуется
воображению г. Булгакова, как тип великого мученика "идеи"; все сомнения, все колебания, которыми
богата внутренняя жизнь Ивана, записываются последнему в актив, как нечто в высшей степени
положительное, достойное дифирамба.
Другими словами, магический свет "идеалистической" критики заставляет видеть предмет далеко
Стр.1