ШЕВЫРЁВ, Степан Петрович [18(30).Х.1806, Саратов -- 8(20).V.1864, Париж] --поэт,
переводчик, критик, филолог. Из дворян. Учился в Московском университетском благородном пансионе
(1818--1822), где началась его литературная деятельность -- переводил из древнегреческой литературы,
из немецких романтиков. Поступил на службу в Московский архив Коллегии иностранных дел (1823). С
этого же времени стал членом литературного кружка С. Е. Раича и частым посетителем кружка
"любомудров", увлекся шеллингианством. Пишет стихи, изучает грамматику церковнославянского
языка. В 1827 г. участвует в издании журнала "Московский вестник". С 1829 по 1832 г. живет за
границей: в Италии изучает историю западноевропейской культуры, работает над первой в России
монографией о Данте, пробует конструировать русские варианты итальянской силлабической октавы.
Вернувшись в Москву, преподает словесность в университете., становится крупным славистом, а также
критиком и историком русской литературы. Публикуется в журналах "Московский наблюдатель",
"Москвитянин", вращается в основном в славянофильских кругах. С 1852 г.-- академик. В 1857 г.
вынужден оставить университет после шумного скандала. Навсегда уезжает из России, живет и работает
во Флоренции, в Париже.
В начале своего литературного пути Ш. выступает как смелый новатор, в особенности в конце 20
-- нач. 30 гг., о чем свидетельствует публикация прозаического перевода поэмы А. Мицкевича "Конрад
Валленрод", попытки организовать в поэзии новое направление (т. н. "поэзию мысли", отвергающую
привычный для пушкинской эпохи идеал гармонии, традиционную гладкопись во имя углубленной
идейности и неопробованных форм), дерзкие по тому времени версификационные эксперименты с давно
вышедшим из употребления силлабическим стихом. Наиболее авторитетными образцами "поэзии
мысли" для Ш. стали стихи В. Г. Бенедиктова, А. С. Хомякова, Н.М. Языкова.
Со второй половины 30 гг. Ш., удостоившийся к тому времени сочувственных отзывов А. С.
Пушкина (Пушкин А. С. "История поэзии" С. П. Шевырева // Полн. собр. соч.: В 10 т.-- М., 1951.-- Т.
VII), перешел на откровенно националистические и реакционные позиции, чем вызвал к себе
отрицательное и прямо враждебное отношение В. Г. Белинского (а позже Н. Г. Чернышевского и Н. А.
Добролюбова). Важным событием в жизни Ш. стала дружба с Н. В. Гоголем: Ш.-- один из адресатов
"Выбранных мест из переписки с друзьями", он писал о Гоголе как доброжелательный критик (статьи в
"Москвитянине" о первом "томе "Мертвых душ", 1842) и был высоко ценим им как переводчик-дантолог.
Симпатии обоих склонялись к славянофильству -- Ш. по существу смыкался с теорией "официальной
народности,". Он противопоставлял Восток (т. е. Россию и родственные ей славянские страны)
"загнивающему" Западу с его "ядовитой" цивилизацией. При этом "здоровые начала", которые Запад
должен был "занять" у Востока, заключались, по Ш., в духе христианской веры и смирении. Эта
концепция Ш. лежала в основе его ученых разысканий, наиболее откровенно она высказана в статье
"Взгляд русского на образование Европы" (1841); о ней резко-иронически отзывался Чернышевский
("Очерки гоголевского периода...").
Как ученый-филолог Ш. в 20 гг. (совместно с М. П. Погодиным) перевел с Латинского
церковнославянскую грамматику, написанную Й. Добровским (ч. 2--3, 1834). С 1834 по 1837 г. Ш.-секретарь
Общества истории и древностей российских при Московском университете. С 1838 по 1840 г.
изучает в Риме славянские рукописи Ватиканской библиотеки (статья его об этих рукописях
опубликована в "Журнале Министерства народного просвещения" за 1839 г., No 5). Эти и другие
аналогичные работы Ш. сделали его имя настолько известным в западнославянских землях, что в 1848 г.
он был избран почетным доктором Пражского университета. Основоположник русской научной
дантологии, Ш. много занимался историей и теорией литературы, поэзии, опираясь при этом на
обширный славянский и западноевропейский материал. Интересуясь древностями, он использовал
любой случай прикоснуться и к современной культуре, и к недавнему прошлому. В его книге "Поездка в
Кирилло-Белозерский монастырь" (ч. 1--2, 1850) рассказано, как он по пути, в Вологде, посетил
душевнобольного К. Н. Батюшкова.. Влечение к старинным памятникам отечественной культуры было
характерно не только для Ш.-ученого, но и поэта (стихотворение "Соловецкая обитель", 1854).
Для поэзии Щ. самое любопытное и характерное-- даже не "мысль", о которой он более всего
заботился как теоретик литературы и практик стиха, а стиль, противостоящий "гладкопи-си" эпигонов
пушкинской школы, преодолевающий всевозможные экспериментальные барьеры, намеренно
нарушающий законы благозвучия. В этом отношении он очень близок к Бенедиктову -- не избежал и
того, что впоследствии стало принято называть "бенедиктовщиной", имея в виду кричащую стилевую
безвкусицу: соответствующим образом реагировал Белинский на стихотворение Ш. "Чтение
Данта" ("Что в море купаться, то Данта читать...") (1829). В переводах Ш. наиболее интересны
эпатировавшие тогдашнего читателя ритмические сбои, не допускавшиеся правилами силлаботоники.
Так, в переводе из Тассо: "Ливень, ветер, гроза одним порывом / В очи франкам неистовые бьют" (1831) -
- вместо ожидаемых пятистопных ямбов. Однако Ш. часто отступал от такой стилистики -- и тогда
Стр.1