Пантелеймон Романов
ХОРОШИЙ НАЧАЛЬНИК
Источник: Пантелеймон Романов; Избранные произведения.
Изд-во "Художественная литература", Москва, 1988.
OCR и вычитка: Александр Белоусенко (http://belolibrary.imwerden.de), 20 августа 2002.
В канцелярию одного из учреждений вошел человек в распахнутой шубе с каракулевым
воротником и, посмотрев на склонившиеся над столом фигуры служащих, крикнул:
-- Здорово, ракалии!..
Все вздрогнули и сейчас же испуганно зашипели:
-- Тс! Тс!..
Вошедший с недоумением посмотрел на них.
-- В чем дело?
Два человека,-- один в синем костюмчике и коротеньких брючках, другой в коричневом френче,
сидевшем складками около пуговиц на его полном животе,-- поднялись со своих мест и, подойдя к
посетителю, поздоровались с ним и на цыпочках вывели его из канцелярии.
-- Пойдем отсюда.
У вошедшего был такой недоумевающий вид, что он даже ничего не нашелся сказать и послушно
дал себя вывести.
Его провели по коридору и посадили на деревянный диванчик.
-- Вот теперь говори.
-- Вы что, обалдели, что ли?
-- Ничего не обалдели. Перемены большие,-- сказал толстый.-- Новый начальник.
-- Ну и что же?
-- Вот и то же, вот и сидишь на диванчике, из канцелярии тебя выставили,-- сказал тоненький в
коротких брючках.
-- Да, кончилось наше блаженство,-- продолжал человек во френче.-- Мы теперь не свободные
взрослые люди, а девицы из благородного института или, лучше сказать, поднадзорные, за которыми
только и делают, что смотрят в оба глаза. Теперь о прежнем-то своем вспоминаем как об отце родном.
Вот была жизнь! А как новый поступил, так и запищали.
-- Возмутительно! -- сказал служащий в коротеньких брючках и, оглянувшись на обе стороны
коридора, сказал пониженным голосом:
-- Как поступил, так первое, что сделал -- распорядился, чтобы служащие по приходе
расписывались...
-- Автографы очень любит...-- вставил толстый.
-- Да, автографы... а лист у швейцара лежит до десяти часов с четвертью. Как опоздал к этому
сроку, так не считается, что на службе был. Что это, спрашивается, за отношение? Что мы -- взрослые
граждане или дети, или, того хуже, жулики, которых нужно в каждом шаге учитывать и ловить? Дальше,
если ты, положим, хочешь пойти, по делу службы даже, в город, то должен написать ему записку, по
какому делу идешь, и должен представить результаты сделанного дела. Потом: в канцелярии никаких
разговоров. Если пришли, положим, знакомые, вот вроде тебя, то никоим образом в канцелярии не
разговаривать, а отправляйся в приемную и кончай разговор в одну минуту.
Человек в коротеньких брючках даже встал и, стоя против посетителя, сидевшего в своей шубе на
диванчике, упер руки в бока и посмотрел на него, как бы ожидая, что тот скажет. Но не дождался и
продолжал:
-- Доверия совершенно никакого к служащим! Если ты принесешь бумажку на подпись, так он ее
раз десять прочтет, управдела позовет, спросит все основания, и тогда только подпишет. Все страшно
возмущены. В особенности этими автографами и запрещением входить посторонним в канцелярию. Что
мы, не такие же граждане, как он сам, не сознаем интересов государства? Ты подумай. Ведь это же
оскорбительно, когда тебе на каждом шагу тычут в глаза, что ты жулик; если за тобой не смотреть, то ты
со службы в город будешь бегать, вовремя на службу утром не приходить, в канцелярии разговоры с
знакомыми разговаривать! Ведь мы же интеллигентные люди! К чему эти жандармские приемы?
-- Да, это не совсем приятно,-- сказал человек в шубе.
Он еще что-то хотел прибавить, но вдруг оба его собеседника толкнули его и, вскочив, стали
Стр.1