К.Лукашевич. Босоногая команда -- Рязань: Зерна, 2005. -- 432с.
Scan, OCR, SpellCheck: Kapti, 2009г
К.Лукашевич
Заветное окно
Рождественский рассказ
Был конец рождественского поста. Уже несколько дней стояли лютые сибирские морозы.
Казалось, все застыло в воздухе, всюду замерла жизнь, и ледяное дыхание зимы было опасно для
всякого, кто отважился бы показаться на улице.
Зима в том году стала рано. Снегу выпало много. И этот белый, пушистый, крепкий снег сплошь
покрывал и леса, и поля, и дороги; иную деревню или небольшой городок так засыпал, занес, что как
будто туда не было ни прохода, ни проезда.
В самый Рождественский сочельник мороз был особенно силен. У путников захватывало
дыхание, слипались глаза, покрывались сосульками усы, брови, ресницы; многие отморозили себе ноги,
руки, носы, уши; иные и совсем погибли в пути, птицы замерзали на лету.
Когда стемнело, глубокое синее небо загорелось мириадами огоньков, узенький серебристый рог
луны показался на горизонте, а окрестный воздух был особенно тих, и прозрачен, и резок, как это бывает
в сильные морозы.
Среди невообразимого снежного поля, которому в темноте не виделось конца, шли два путника.
Кругом было тихо, темно; ни звука, ни движения... Лишь в небе сияли звезды, да под ногами хрустел
крепкий снег. Если зорко присмотреться, то поэтому блестящему белому снегу вилась протоптанная
узкая тропинка.
Путники шли молча, поминутно сбиваясь с тропинки и увязая по сторонам в снегу. Один был
закутан с ног до головы в какую-то хламиду, должно быть, в сибирскую доху, другой - в коротком
кафтане, и голова его была обмотана платком.
- Бррр... Околел! Руки и ноги знобит... Должно быть, капут... Не дойти... - дрожащим голосом,
заикаясь, проговорил последний.
- Молчи, Рыжий... Скоро дойдем... Я эти места знаю... Будет работа... Обогреемся... - отвечал
другой басом, покашливая.
- Знаю эти места и я... Только работа тебе будет во какая: меня в яму свалить.
-Шагай, шагай! Знай помалкивай... Скоро дома будем, - подбадривал товарища спутник.
- Мой дом между четырьмя досками.
- Перестань-ка... Поди, родненькие ждут... Каши, щей, пельменей жирных наварили, гуся
зажарили... Теперь праздничек.
Спутник его ничего не ответил, но тяжело вздохнул, и неопределенный стон вырвался из его
груди.
- Мороз-то тебя спугнул, Рыжий... Никак, ты хнычешь? Эх ты, баба! - упрекнул товарищ.
В это время оба они замолчали и замедлили шаг: дорога пошла в гору - и чем дальше, тем круче.
Длинная доха одного пешехода мешала ему; он то и дело спотыкался, даже два раза упал и вставал с
громкой бранью; другой, что был в коротком кафтане и платке, шел, охая, вздыхая, и что-то бормотал
про себя непонятное... Они взошли на гору.
- Видишь... Так я и знал! За этой горой не то село, не то городишко... Дрянной, маленький... Да
ничего себе... Будет работа - будет и хлебец, - многозначительно проговорил тот, что был в дохе.
Другой остановился как вкопанный, дышал тяжело и прерывисто и хватался рукой то за голову,
то за грудь, как будто ему было больно или он вспоминал что-то, силился высказать и не мог...
-Да, да... городишко... Село... дрянное, маленькое... так... незначащее, - бормотал он, поминутно
откашливаясь, как будто подавился или кто-нибудь хватал его за горло...
- Эй, приятель, никак, ты ополоумел с морозу... Рыжий, ты что дуришь?! Тебе я говорю...
-Я ничего, Косой... ничего... Не кричи... Сам знаю... Вижу... Чего пристал...
- Полно тебе, приятель, пойдем... Не то и взаправду замерзнем... Даже меня пробирает, а ты
налегке, - уже смягчаясь, проговорил товарищ.
- Пойдем, - решительно выкрикнул его странный спутник. - Чур меня слушаться: я эти места
признал... Бывал тут раньше, хорошо работал... Послушаешь - и дело будет сделано...
Наши приятели стали спускаться с горы. Мужчина, который был в дохе, искоса с удивлением
посматривал на товарища и с горечью думал: "Немного рехнулся, бедняга... Придется его где-нибудь
Стр.1