Карабчевский Николай Платонович
Что глаза мои видели
Том I. <...> Старшая моя сестра, Соня умерла, не дожив и года; вторая Ольга, старше меня года на два, была
бессменной подругой всего моего детства. <...> Позднее, родной брат покойного, Владимир Михайлович Карабчевский, утверждал и объяснял
мне, что род Карабчевских -- турецкого происхождения. <...> Мать утверждала, что отец умер, не уберегшись от вторичной простуды, которая "бросилась на
легкие", дядя же Всеволод (мамин единоутробный брат), очень друживший с покойным, заверял, что он
погиб от какой-то "лихорадки", вывезенной им из Венгрии, своевременно не понятой врачами. <...> В Николаеве, где царил Черноморский флот,
каваллерия не могла быть в особой чести, притом же, как я убедился из формуляра отца, он всего на
всего владел тремястами десятинами земли, с соответствующим количеством "крепостных душ",
бабушка же Евфросиния Ивановна была владелицей трех больших подгородных имений, обширного
дома с флигелями в центре Николаева и вообще считалась большою "особою" не только в городе, но и по
губернии. <...> Ей был отведен на постоянное житье весь "наличный флигель" т. е. дом, также выходящий на
Спасскую улицу, по фасаду ,,большого дома", в котором жила сама "старая барыня" т. е. бабушка. <...> Матреша была милая, от нее пахло яблоками, так как в комнате, где она спала, на полках
хранились яблоки и большие стеклянные банки с черносливом. <...> Дядя Всеволод, который впоследствии был долго неразлучен со мной, в это время служил еще в
Петербурге. <...> Бабушкин сын от первого ее брака, Всеволод Дмитриевич Кузнецов, был флотским офицером. <...>
Всех менее меня баловала бабушка, Евфросиния Ивановна, хотя я чувствовал, что она любит нас
обоих, сестру и меня; да и сам я, хотя сдержанно и почтительно, но любил ее. <...> В хорошую погоду мы с няней, Марфой Мартемьяновной, чинно проходили двором ширину
ворот, с нашего крыльца <...>
Что_глаза_мои_видели._Том_I._В_детстве.pdf
Сканировал Леон Дотан Корректировалa Нина Дотан (10.2001)
ldn-knigi.narod.ru ldnleon@yandex.ru
Старая орфография изменена.
Карабчевский Николай Платонович
Что глаза мои видели
Том I.
Этот труд напечатан в количестве пяти тысяч экземпляров, из которых сто на лучшей бумаге.
Все права сохранены за автором
Посвящается русским детям.
ГЛАВА ПЕРВАЯ.
Свет Божий я увидел впервые в городе Николаеве, Херсонской губернии, в конце 1852-го года.
Что это не был свет солнца, -- ясно уж из того, что я родился, (как и большая часть современного
людского рода) до утренней зари, в ночь на 30-ое ноября. Что это не был яркий свет электричества,
порукою то, что эта могучая сила не была еще в то время законтрактована акционерными компаниями и
не отпускалась в раздроб при помощи штепселей и кнопок.
Вероятно, это был слабый свет масляной лампы (керосиновые были еще впереди), или сальной, в
лучшем случае стеариновой свечи.
У бабушки Евфросинии Ивановны только в парадных комнатах, т. е. в гостинной, столовой и в
зале, в стенных бра, подсвечниках и в высоких канделябрах были заправлены стеариновые свечи, в
жилых комнатах обходились особого (высшего) сорта сальными шестигранными свечами, не слишком
быстро оплывавшими, в отличие от тонких сальных сосулек, с быстро нагоравшими, растрепанными
фитилями, которые были в ходу в людских, девичьих и кухонных апартаментах. Полагались особого
рода щипцы и щипчики (иногда фигурного фасона), для снимания фитильного нагара, но даже
бабушкины премьер-лакеи (Степка и Ванька), за ними и вся дворня, отлично приспособились снимать
нагар примитивным способом, т. е. пальцами, предварительно поплевав на них.
Мать моя, Любовь Петровна, как я приметил, предпочтительно любила ровный и мягкий свет
масляной лампы, затененный белым фаянсовым абажуром. По всей вероятности, этот уютно-незлобивый
свет и был первым, который увидели мои глаза.
Одновременно с ним я должен был увидеть множество женских лиц -- (тетушек родных,
двоюродных и троюродных), и ни одного мужского лица.
Ни одного мужского лица потому, что мой отец (Платон Михайлович) как раз в это время, после
возвращения из "похода против венгров" (подавление ,,венгерского восстания" в царствование Николая
Павловича в 1848 году), получил в командование уланский Его Высочества Герцога Нассауского полк,
который в эту пору квартировал в местечке "Кривое Озеро", где мать, мною беременная, не могла
основаться. В то время процедура приемки и сдачи кавалерийского полка, с его фуражом, амуницией и
лошадьми, считалась хозяйственно-сложной и крайне ответственной. К тому же, принимаемый отцом
полк в то время усиленно ремонтировался, готовясь к весеннему Высочайшему смотру в Чугуеве, куда
по этому случаю, должна была стянуться кавалерия со всего юга.
Отца моего я никогда не видел; по крайней мере, не помню, чтобы я его видел; видел ли он меня
в течение полутора лет, которые он еще прожил после моего появления на свет, -- не знаю.
Вероятно, все-таки урывался в отпуска и подержал на своих руках наследника.
Долго мне об отце никто ничего не говорил и ничто мне его не напоминало, кроме молитвы,
Стр.1