ГРАН И мне ежедневно благодарить Бога за драгоценный дар свободы, обретенный в эмиграции». <...> Драгоценен дар свободы, но и большую ответственность возлагает он на нас, свободу получивших. <...> Владимир Самарин ВКЛАД В ИСТОРИЮ ЗАРУБЕЖНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ Если когда-либо советская власть уйдет в мир иной, то ее труп будет «как неоконченный, прозрачнейший сонет», чист как слеза — архивы вакханалии и разбоя будут уничтожены. <...> И только то, что сумела сохранить и передать поколениям эмиграция, будет учебником по истории новейшего «Смутного времени». <...> Нельзя сказать, чтобы эту жизненную аксиому не понимали лубянковские архивариусы и историки, поэтому они уже многие годы муссируют концепцию, что-де без родных березок и голубого небосвода не может родиться ни одно честное русское слово, без этих атрибутов русскому духу себя не проявить. <...> Тысячи книг и сотни журналов, изданных в странах российского рассеяния за пятьдесят восемь лет исхода — наиболее убедительное опровержение кагебистской теоремы. <...> Зарубежная литература не только существует в отрыве от родной почвы, но и неуклонно развивается, поскольку ее воодушевляет сознание своей свободы. <...> Уже сейчас вольное русское слово находит пути на Родину, к тем, кто более всего в нем нуждается. <...> Сохранить эти «слова», передать их советскому читателю — первоочередная задача эмиграции. <...> , недавно опубликовавшая книгу о первой волне русских писателей за рубежом — «Отражения». <...> Мне, представителю «двухсполовинной» эмиграции, писать рецензию (в классическом понимании этого слова) крайне трудно: к сожалению, я не был знаком с людьми, о которых пишет автор. <...> Строки эти поэтому скорее всего — заметки читателя о прочитанной книге. <...> Каждый, кому попадут в руки «Отражения», прочтет с большой пользой для себя о встречах автора с Буниным и Ремизовым, Цветаевой и Ходасевичем, Замятиным и Тэффи, Зайцевым и Дон-Аминадо. <...> Встречи эти •— судьба русской литературы в изгнании. <...> Особый, литературоведческий <...>