Как плавны и чисты линии, как светлы и горячи краски у лучших художников древней Руси! <...> И гакая беспредельная духовная свобода, не связанная земными узами земного реального, эвклидовского взгляда! <...> И ко:да смотришь на эти иконы, когда хотя-бы 45 хиры дониконовские, староверьи, — в искусном перекладе Николая Клюева: вспоминагшь о них, то не хочется копаться во всей «кухне» древнего художника-новгородца, псковича или владимиро-суздальца, а в душе вскипают древние стиКак у нас ли, други, ныне радость: Отошли от нас болезни, смерть и старость. <...> . Д-р Г. СТШЕЛЕЦКИЙ ного искусствоведа д-ра Герберта Стшелецкого, напиca;^нaя в связи с исполнившейся в этом году 340-к годовщиной со дня рождения великого голландского художника Рембрандта ван Рина, интересна, как попытка раскрыть мировоззрение художника путем изучения его автопортретов. <...> Предлагаемая вниманию читателей статья Автопортрет ы Рембрандт а известтельный прибор для проверки своего внешнего вида, для созерцания, а иногда, и некоторой ретуши собственной красоты. <...> Иначе говоря, это скромный помощник в будничной жизни, иногда же и сообщник в удовлетворении тщеславия. <...> То, что он узнавал и выпытывал у зеркала, то, что оно ему выдавало, — он воспроизводил карандашом или пером на бумаге, иглой — на меди, кистью — на дереве или полотне. <...> Этот человек был Рембрандт ван Рин, мастер светретам — это стремление размышлять о себе, о своей сущности. <...> Он должен разыскивать в зеркале внешнее отражение этой своей внутренней сущности, чтобы от времени до времени давать себе отчет в своей жизни и свое.м творчестве. <...> Его принуждает к этому, подобно Фаусту, извечное стремление северянина задавать себе вопрос: «Кто я? <...> » — И благодаря этому, его автопортреты становятся документами его жизни, свидетельствующими об изменении его внешнего облика, о его судьбе, о росте и созревании этого революционера искусства и великого страдающего и поэтому и разделяющего страдания других, печальника <...>