Виорэль ЛОМОВ1
МУРЛОВ,
или
ПРЕОДОЛЕНИЕ ОТСУТСТВИЯ
Роман
Глава 47. <...> Как-то, когда Галина после работы заходила домой, открылась дверь напротив
и из 42-й выползла с гнусной приветливой улыбкой Федула. <...> Галина вздохнула, оставила дома сумку и, распрощавшись с надеждой утолить
голод, пошла к Федуле выслушивать сплетни. <...> Одним, правда, Федула обрадовала
Галину: вроде как 43-ю расселяют, делают ремонт и заселяют кого-то из «новых
русских». <...> Без пяти одиннадцать, — пробурчал Кукуев и, откусив мяса, пошел
к двери. <...> Кукуев откашлялся, но не смог произнести ничего, так как девушка уже шла
мимо него в зал. <...> Галина побагровела, схватила на кухне скалку, открыла дверь и со страшной
силой опустила ее на голову бандита. <...> На плите в двух эмалированных ведрах
одновременно варились лечо и абза. <...> Мне абзу, лечо мне, — напевал Вась-Вась, а выглянув в
окно, допевал: — А вам — хрен! <...> Абза и лечо были фирменными заготовительными блюдами Кукуева. <...> — Значит, в ногах все-таки есть правда, — вздохнул Рассказчик, привалившись
к стене. <...> Лампочка погасла, дверь распахнулась, как беззубая пасть (в проеме висела
алая, с черными разводами, занавеска), голос пригласил нас, и мы, десять очередных
человек, в том числе Боб с женой, Сестра с ребенком, Борода и Рассказчик, зашли в
кабинет. <...> — А я уж было подумал, нас сейчас начнут делить, как при крепостном праве,
— сказал Рассказчик. <...> В углу слева Боб, потом Борода, справа от меня Сестра с
ребенком, потом Рассказчик, жена Боба. <...> — Хорошо, что я не пожаловался на голову, — сказал Боб. <...> — Да, Боб, это хорошо, что ты не пожаловался на голову! — развеселились мы. <...> Мурлов оторопело смотрел на паука, потом с удивлением понял, что это и не
паук вовсе, перебирающий лапками, а высвеченные — непонятно каким и откуда
источником света — белые длинные пальцы сильно изогнутой худощавой кисти
неторопливо перебирают невидимые клавиши, перебираясь все выше и выше в
область неслышимой страсти, область недостижимых октав. <...> Мурлов понял <...>
Сибирские_огни_№5_2000.pdf
Виорэль ЛОМОВ1
МУРЛОВ,
или
ПРЕОДОЛЕНИЕ ОТСУТСТВИЯ
Роман
Глава 47.
Крыша поехала.
1. Испытание судьбой.
В последний год Фортуна повернулась к Кукуевым задом. Но это, кстати, вовсе
не означало, что она в то же время повернулась передом, скажем, к Волобуевым.
Здесь я позволю себе на минутку отвлечься, дабы пояснить одно
распространенное заблуждение. Вряд ли есть что-либо изменчивей и капризней
Фортуны, текучей, как вода, — недаром она приходится дочерью всем земным
водам. Ее называют по-разному: и богиней судьбы, и богиней счастья, и богиней
случая, и богиней прихоти, и самой переменчивостью. В Греции ее называли когда
Тюхэ, когда Эхе. А Данте, например, считал, что она вовсе никакая не богиня, а
простая исполнительница воли богов, так сказать, ведущий специалист по данному
профилю. А поскольку богов много, у нее нет четкого лица и определенного образа
действий. Поэтому, когда говорят, что Фортуна повернулась к вам задом, не
расстраивайтесь особо, так как это может вообще ничего не значить или быть всего
лишь очередным благосклонным поворотом судьбы. Не суетитесь и терпеливо
ждите.
1 Продолжение. Начало в №№ 1 — 4.
Стр.1
Кукуевы же, к сожалению, ждать и терпеть не умели. Вернее, не могла ждать и
терпеть глава семейства — Кукуева. Галина Петровна была щедрой, требовательной
и нетерпеливой. Впрочем, все три названные черты были проявлением одной
неуемной энергии. Правильно говорят: баба, как горшок, что ни влей — все кипит.
Василий Васильевич был другой и его всю жизнь звали Вась-Вась. Вась-Вась
работал зав. складом и имел специфическую психологию хранителя чужих
материальных ценностей. Помимо основного места хранения, они хранились у него
и в потайных местах на самом складе, и в кладовке дома, под присмотром супруги,
и в тайных от всего мира и супруги местах их старой квартиры. У Вась-Вася было
также несколько заначек (про черный день и на старость) в рублях, долларах и
сертификатах, которые он раз в месяц раскапывал и любовно пересчитывал.
В десятиметровой кладовке Кукуевых, так называемой «тещиной комнате»,
десятилетиями хранились на стеллажах и поддонах мешки с сахаром и ящики с
шампанским и водкой. В последние годы их сменили всякие разноцветные коробки
с импортной безвкусной, но долго хранящейся, жратвой. Правда, пять-десять
мешков с сахаром и пять-десять ящичков с отечественной водкой (на всякий случай)
место свое занимали постоянно. Что ни говори, а на Руси демократы, как правило,
правят недолго, а водка и сахар — основа любого режима.
Галина Петровна была прекрасная хозяйка. Ее борщ на сахарной косточке,
жаркое из барашка в горшочках, рыбный пирог и торты «Наполеон» и «Негр в
сметане» были известны далеко за пределами их квартиры, и одно только
упоминание названных блюд вызывало у всех родных и знакомых обильное
слюноотделение. Скорее всего, именно это обстоятельство было причиной такого
нечеловеческого смирения ее супруга. Вась-Вась больше всего в жизни любил
вкусно покушать.
Галина Петровна родилась в начале марта и по гороскопу была рыба. Вода была
ее страсть, упоение, восторг и общая беда. Она обожала стирать, мыть полы и окна,
мыть посуду, купать детей, собаку, мочалкой тереть спину мужу, купаться сама,
Стр.2
поливать цветы, грядки, просто из шланга увлажнять на даче воздух, через день мыть
себе голову и каждый день всем устраивать головомойки.
По молодости, пока не было детей, Кукуевы почти ежегодно отдыхали на море
— в Крыму, в Сочи, в Абхазии и Аджарии. Тогда все это было «наше». Галина, как
всякая рыба, могла держаться в воде сутками, и когда она утром сообщала: «Вася! Я
пошла в Турцию!» — она именно так и говорила — «пошла», как корабль, Вась-Вась
говорил ей: «Иди», — и спокойно шел пить пиво с вяленой мойвой или домашнее
вино «Александриуэлли» из трехлитровой банки. Когда жена вечером возвращалась
из Турции, он, расслабленный пивом, благодушно интересовался:
— Как Турция?
И Галина отвечала:
— Одни турки.
Однажды она не вернулась вечером, а ночью Кукуева забрали пограничники для
опознания личности гражданки, найденной в территориальных водах.
— Ты что, сдурела?! — сказал ей тогда ночью Вась-Вась. — Ты зачем туда
заплыла?
— Я же сказала тебе, что пошла в Турцию.
Хорошо, тогда ни его, ни ее не стали таскать и сообщать на работу, но через два
месяца Кукуевым пришел толстый конверт из турецкого города Хопа. В конверт
была вложена турецкая газета «Хюрриет» на турецком языке, с заметкой, в заголовке
которой было русское слово «Галина», а под текстом на фоне моря и яхт, с широкой
улыбкой, стояла рослая, на голову выше стоящих рядом с ней турецких
полицейских, Галина в купальнике. Полицейские тоже улыбались.
Особенно доставала Василия Васильевича дача, пришедшая вместе с детьми на
смену Черному морю и вяленой мойве. Он любил подремать на воле, но разве тут
поспишь, когда ни свет ни заря раздавался страшный крик Галины: «Вставайте! Воду
дали!»
Стр.3