...
Пушкинъ
??
На сей разъ письмо мое будетъ кратко, хотя, милостивый государь, различные отзывы, вызванные
моимъ краткимъ письмомъ, могли бы мнѣ дать вполнѣ законный поводъ поговорить о многихъ,
чрезвычайно интересныхъ вещахъ, а именно: <...> Хотя я все еще не
отказываюсь отъ предположенiя, что "труды мои на пользу россiйской словесности ничтожны и
микроскопически-малы" (какъ я нѣкогда писалъ къ вамъ), хотя я ничѣмъ, кромѣ моихъ писемъ къ вамъ,
не извѣстенъ, не заявилъ себя никакими обширными трудами, не приобрѣлъ себѣ даже славы знатока
какой-нибудь важной науки, однимъ словомъ до сихъ поръ остаюсь личностью темною, мелкою,
маловажною, тѣмъ не менѣе для меня весьма лестно, что мое незначительное положенiе въ литературѣ
начинаетъ видимо опредѣляться, что моя скромная и коротенькая роль въ этой хаотической драмѣ
получаетъ въ глазахъ другихъ все больше и больше отчетливости и ясности. <...> Но
вамъ извѣстно, милостивый государь, мое пристрастiе къ точности, связности, цѣльности, извѣстно мое
отвращенiе отъ безпорядка, отъ всякой путаницы и недоконченности. <...> Но что же оказывается изъ этой реплики? <...> Живой примѣръ пагубныхъ слѣдствiй, которыя неминуемо влечетъ за собою отсутствiе
соображенiй, представляетъ именно хроникеръ "Искры". <...> Онъ
выписываетъ изъ Милля первыя попавшiяся строки, изъ которыхъ было бы видно, что этотъ экономистъ
допускаетъ пользу и нужду благотворительности. <...> Выписавши эти строки и попрежнему не прибѣгая ни
къ единому соображенiю, хроникеръ начинаетъ жестоко глумиться надо мною за мое будто бы
невѣжество. <...> Вся побѣда одержана тѣмъ, что выписано нѣсколько
строкъ изъ книжки! <...> Прискорбно видѣть, что хроникеръ такъ
легкомысленно отвергъ силу соображенiй и такъ суевѣрно возложилъ свои надежды на книжку! <...> Еслибы <...>
Нечто_об_авторитетах.pdf
<Н. Н. Страхов>
Нечто об авторитетах.
(Письмо в редакцию "Времени")
"Время", No 12, 1862
Оригинал здесь -- http://smalt.karelia.ru/~filolog/vremja/1862/Decem/avtorit.htm
НѢЧТО ОБЪ АВТОРИТЕТАХЪ
(письмо въ редакцiю "Времени")
Не гнуть ни совѣсти, ни помысловъ, ни шеи;
.......................
Вотъ счастье! Вотъ права!...
Пушкинъ
??
На сей разъ письмо мое будетъ кратко, хотя, милостивый государь, различные отзывы, вызванные
моимъ краткимъ письмомъ, могли бы мнѣ дать вполнѣ законный поводъ поговорить о многихъ,
чрезвычайно интересныхъ вещахъ, а именно:
1) О томъ, что я человѣкъ вредный, потомучто м
шаю великому дѣлу, совершаемому россiйской
словесностью.
2) О томъ, что я пуристъ, названiе, данное мнѣ "Современнымъ Словомъ" и весьма
многознаменательное и лестное для меня.
3) О томъ, что я не понимаю, кáкъ слѣдуетъ поступать россiйскому писателю относительно
россiйской публики, -- вопросъ таинственный и для публики весьма любопытный.
4) О томъ, что я заражонъ чрезмѣрнымъ самолюбiемъ, доходящимъ до неслыханнаго притязанiя,
будтобы я умѣю соблюдать въ своихъ статьяхъ логику.
И еще о многихъ другихъ подобныхъ сему предметахъ.
Признаюсь вамъ, мнѣ очень бы хотѣлось поговорить обо всемъ этомъ. Хотя я все еще не
отказываюсь отъ предположенiя, что "труды мои на пользу россiйской словесности ничтожны и
микроскопически-малы" (какъ я нѣкогда писалъ къ вамъ), хотя я ничѣмъ, кромѣ моихъ писемъ къ вамъ,
не извѣстенъ, не заявилъ себя никакими обширными трудами, не приобрѣлъ себѣ даже славы знатока
какой-нибудь важной науки, однимъ словомъ до сихъ поръ остаюсь личностью темною, мелкою,
маловажною, тѣмъ не менѣе для меня весьма лестно, что мое незначительное положенiе въ литературѣ
начинаетъ видимо опредѣляться, что моя скромная и коротенькая роль въ этой хаотической драмѣ
получаетъ въ глазахъ другихъ все больше и больше отчетливости и ясности. И такъ я очень бы желалъ и
даже кажется имѣлъ бы право поговорить о себѣ самомъ по поводу того, что говорятъ обо мнѣ другiе. Но
вамъ извѣстно, милостивый государь, мое пристрастiе къ точности, связности, цѣльности, извѣстно мое
отвращенiе отъ безпорядка, отъ всякой путаницы и недоконченности. Боясь впасть въ нелюбимые мною
недостатки и не соблюсти желаемыхъ мною достоинствъ, я отлагаю до болѣе удобнаго случая рѣчь о
вышеприведенныхъ предметахъ. Я ихъ обдумаю, обсужу во всѣхъ отношенiяхъ, разсмотрю съ
различныхъ точекъ зрѣнiя, взвѣшу каждое мнѣнiе и выраженiе и тогда быть-можетъ найду форму, въ
которой почту возможнымъ представить все дѣло на судъ вашъ и вашихъ читателей.
Теперь же я остановлюсь на одной только точкѣ и займусь самымъ опредѣленнымъ и
ѣ
Стр.1