* И.В. КИРСБЕРГ Поставленный в заглавии этой статьи вопрос привлекает внимание к идеям влиятельного современного немецкого философа – Германа Шмица, но только в одной области их применения – богословии. <...> А на фоне современного богословия, обозначившего переход от догматизма к эмпиризму (в области абстрактной трансценденции и метафизики возможности обоснования Бога, видимо, исчерпаны), «новая феноменология» выглядит перспективной. <...> Если последние триста лет богословие утверждало веру в Бога как вечную истину средствами дедукций, на основе писания и традиции, то теперь оно признает историчность истины, разнообразие концептуальных подходов («теперь нет всезнающих богословов»), сотрудничество вероисповеданий и желает учиться методологиям религиоведения1 . <...> «Современная задача освоения результатов и религиоведения, и новой философии, трактовки проблем демифологизации и возможности объективных религиозных утверждений ставит перед богословием цель переделать понятия богословского метода»3 витие доктрин и соответствующих понятий, осмыслить их не просто в некоем общепонятийном виде, а конкретно и посредством точного исследования подходящих текстов…»4 ловие признает непрямое рассуждение о Боге – через эмпирический опыт5 , признает рационализируемость религиозного (как не только выражения, а сообщения о «божественной действительности»6 ) и даже необходимость такого представления религиозного – для проверки фактической достоверности сообщений: «Если действительность Бога… не отделима от утверждений верующих и богословов о ней, тогда такие го фонда (РГНФ) «Спецификация религиоведческой феноменологии в смысле Э. <...> Такой релятивистский пересмотр феноменологии приближает ее, по мнению Шмица, к непосредственному жизненному опыту, и, тем самым, к науке. <...> Строгость познания только придает ей видимость научного блеска. <...> Фундаментальная общность с наукой гарантирует если не достаточную <...>